Багдадский Вор

Затем он увидел сверток и развернул его. Внезапно Донаки отбросил его с ужасным отвращением. На него смотрела коричневая, покрытая пятнами человеческая голова, мумифицированная и уменьшенная до одной пятой подлинного размера с помощью тайного способа, который был известен только некоторым африканским племенам и пиратам малайских проливов, хотя в прежние века его также знали южноамериканские индейцы.

– Бог мой! – Голос Донаки дрожал. Его губы и челюсти работали так, как будто он проглотил отвратительный наркотик.

Но отвращение не продлилось долго. Он прожил в Африке уже слишком много лет. Конечно, он еще не был испорчен, но уже – запятнан жестокой рукой. Он принимал близко к сердцу отвратительную, чудовищную ложь этой едкой земли и тьму ее кровавых суеверий. И так, мрачно улыбаясь, он прикоснулся к сморщенной голове указательным и большим пальцами.

– Как зовут этого маленького джентльмена? – поинтересовался он. – И для чего он может быть полезен?

– Его имя, – ответил араб серьезно и почтительно, – Мухаммед Белло. Он считается умершим уже на протяжении двухсот лет. Но его великая арабская душа – да будет же она спокойна в тени сладострастного рая – правит внутренними районами, где он когда-то царствовал как эмир. Он был человеком отважным и сильным в мире голубых холмов и дымящихся джунглей.

– А теперь он, как мы видим, мертв, – прокомментировал другой, – теперь его головы недостаточно, чтобы удовлетворить голод падальщиков.

– Возможно, – Махмуд Али Дауд склонил голову, – но повторю, его душа все еще правит землей варангов, дальней провинцией той огромной империи, в которой он был эмиром при жизни. И варанги все еще чтят его. Его сморщенная голова стала всесильным амулетом поселенцев. И кто владеет этой головой, тот… – Он сделал выразительный жест.

И, отвечая на вопросы своего друга, он изложил весь разговор между ним и Наварро Д’Албани, закончив словами:

– Он не сказал мне, как завладел этой головой, с помощью ли запугивания знахарей или подкупа, играя рука об руку с ними или же убив одного из самых опасных, после того как тот исполнил свое предназначение. Но он добился своего каким-то образом. И ты знаешь, и Ди-Ди знает, все независимые торговцы знают, и Чартерная компания знает, что он преуспел.

– Ты думаешь, что этот амулет в самом деле помог ему…

– Конечно. А как еще может быть? Он был единственным белым человеком в джунглях. А история из его молодости, связанная с женщиной…

– О, пожалуйста, давай не будем об этом. Избавь меня от этой истории.

– Я и не собирался тебе ничего рассказывать. Он решил вернуться на родную землю. Он взял с собой целое состояние. В алмазах. Что касается вождей и этих шаманов…

– Дай угадаю. Он рассказывал им какие-то сказки?

– Да. Ему пришлось уйти глубоко в джунгли, чтобы пообщаться с духом Мухаммеда Белло. Это все, что я знаю. Да, ты и сам прекрасно понимаешь, на что эти дикие чернокожие похожи – наполовину дети, наполовину обезьяны. И они суеверны – пусть Аллах защитит меня от лукавства этих идолопоклонников.

– Было бы справедливее просить Аллаха защитить идолопоклонников от козней мусульман, – сухо прервал его Донаки.

Но Махмуд Али Дауд небрежно продолжил:

– Они зависят от Наварро, владельцы этого амулета. Они свято верят, что дух умершего эмира вошел в этот предмет. Между прочим, сам он, чтобы не пустить других торговцев, распространил легенду, что обладание его головой означало владычество. Голова не должна покидать Варангу, иначе это означало бы великую скорбь, которая спустилась бы на землю, убивая скот, осушая реки, уничтожая поля и оставляя женщин бесплодными. И варанги верили в это. Возможно, даже слишком сильно.

– Слишком?

– Да. Наконец, в силу упрямства, свойственного его характеру, он был твердо уверен, что даже после его возвращения ни один белый человек не ступит на землю варангов. А если и ступит, то этот путь станет самым тяжелым и опасным. Он решил забрать голову с собой. Он так и поступил. Он ушел, и потом, – араб сделал широкий жест, – три дня спустя, после того как он пересек границу, страх пришел к нему, крадучись, ночью, наступая на его душу как черный дьявол неудачи. Страх перед невидимым. Суеверный страх. Страх, что, возможно, легенда стала былью, словно дух ушедшего в мир иной эмира и впрямь охранял Варангу. И физический страх. Он боялся, что знахари и вожди начнут беспокоиться о затяжном отсутствии амулета. Они могли войти в хижину и увидеть, что голова украдена. А потом…

– Ну, что потом?

– Ты ведь знаешь этих варангов. Они никогда не забывают и никогда не прощают. Куда бы ни спрятался Наварро Д’Албани, они все равно нашли бы его и убили. И…

– Да?

– И такова будет наша задача, брат мой, – отправиться в Варангу и вернуть голову назад в тайное место в джунглях до того, как знахари обнаружат пропажу. А потом – да поможет нам Аллах – наступит расцвет Ди-Ди. А что касается Чартерной компании, то они попробуют на вкус горечь зависти и разочарования.

Расцвет Ди-Ди!