Багдадский вор. Посрамитель шайтана. Верните вора!

Насреддин сдержанно поблагодарил друга и быстро накинул тяжёлую паранджу. На моей памяти все женщины Востока в глубине души считали её душегубкой и маской лицемерия, но против исламских законов в те древние времена ещё всерьёз бастовать не пытались. Отдельные вспышки шумного недовольства, разумеется, были, но значительного успеха не имели и быстро гасились на корню плетью или подзатыльником…

Никакого удовольствия париться в сорокапятиградусную жару в плотной парандже с сеткой из чёрного конского волоса Льву и Ходже тоже не доставляло, но надо – значит, надо. По крайней мере, теперь к двум «восточным дамочкам» уже никто не приставал. Главное было, идти не торопясь, старательно качая бёдрами и семеня маленькими шажками.

– И где мы будем искать этого Забара?

– Понятия не имею, уважаемый, но думающего все здесь знают. Могущественнейший еврейский маг, владеющий всеми тайнами Торы, способный превратить человека в осла и заключить союз с самим Хайям-Каром, вряд ли живёт в хибаре на отшибе. Нам лишь нужно найти самый богатый дом и…

– Да легко! Если, конечно, оторвёмся от стражи.

– От какой, к шайтану, стражи?! У меня и так с утра все нервы на пределе, а ты так плохо шутишь…

Оболенский взял друга («подругу») за плечи и молча развернул назад в нужном направлении. Теперь уже и домулло разглядел блестящие шишаки медных шлемов. Трое воинов Шехмета методично прочёсывали улицу, не особо стесняясь даже заглядывать под паранджи и вуали проходящих женщин.

– Я же говорил – шмон, менты, облава!

– Да ты накаркал! Ты просто накаркал, о синеглазая язва моей израненной души. Валим отсюда!

Соучастники рванули на второй скорости, дабы включением первой не привлечь к себе слишком пристального внимания. Не все стражники дураки, как бы этого ни хотелось…

Возможно, они бы и сумели незаметно оторваться, если бы какому-то старому, тощему и невероятно прилипчивому еврею с витыми белыми пейсами и внешностью милляровской Бабы-яги не взбрело в голову непременно всучить им чудодейственнейшее масло для умащивания тела.

– О две мои прекрасные и благородные госпожи! Идите сюда обе сразу, и вы ещё будете меня благодарить! Только сегодня и только для таких упоительных красавиц, а я сразу почувствовал вашу красоту по одной походке, у меня есть редчайшая вещь. Настоящее масло иланг-иланг! Да, да, то самое, что заставляет мужчин терять голову, если женщина нанесёт хотя бы одну каплю между грудей! Куда вы спешите? Таки вы его даже не понюхали! Какие же вы после этого женщины?!

– Нам, правоверным мусульманкам, запрещено разговаривать с посторонними мужчинами, – елейным голоском пропел Насреддин, цепляя продавца под локоть и кивая другу. Тот, недолго думая, подцепил болтуна под вторую руку, и они вновь ускорили шаг, волоча за собой неумолкающего еврея. Обернувшиеся было на его голос стражники переключились на других прохожих…

– Ну вот, таки совсем иное дело, продолжим разговор! Поверьте, мне очень недёшево достался этот пузырёчек, и будь он весь золотым, то и тогда бы стоил дешевле! Ибо масло иланг-иланг в сочетании с естественным запахом женщины творит такие чудеса… Ваш муж (я надеюсь, вы обе замужем за богатым человеком?) будет носить вас на руках по очереди и сразу! Клянусь мамой, одна капля, и вы ещё раз придёте ко мне за другой! Если, конечно, вы настоящие женщины?!

Счастливый торговец, уносимый двумя запыхавшимися «ханум» в паранджах, не умолкал ни на минуту. Сомневающиеся стражники вновь изъявили нездоровый интерес к его последним словам…

– Ой, не так быстро, вы совсем пережали мне локти, и я уже чувствую замедление циркуляции крови. Не надо волноваться, мы сторгуемся, каждый предмет имеет свою цену, но вам я уступлю. Но только вам и один раз, иначе меня ждёт разорение, потому что покойная жена вечно пилила меня: «Забар, ты глупый поц и опять торгуешь себе в убыток!» Мир её праху… Но что поделаешь, когда я вижу, что такие чудесные женщины изо всех сил нуждаются в масле иланг-иланг. А чего мы остановились?

– Ты ребе Забар? – тяжело дыша, спросила высокая ханум.

– Ну да, иногда меня называют и так. Но чаще просто Забар-аптекарь, или Забар – знаток трав и ароматов, или Забар-парфюмер, или…

– Ходжа, линяем от него, я читал Зюскинда!

– Но, Лёва-джан, нам нужен этот человек. – Низенькая ханум ловко сменила направление, втолкнув жертву в маленький проулок. Разговор был короток и конкретен.

– Ладно, колись, ботаник, это ты три дня назад продал другому юному медику (через букву «п») волшебное снадобье, превращающее человека в осла?

– Я?! Ой, нет, – юля, замотал пейсами торговец маслом. – Во-первых, я об этом ничего не знаю. Во-вторых, он сам это украл. В-третьих, где доказательства? И пусть меня судит суд нашего квартала, антисемиты проклятые!

– Это он, – с рыком признал домулло. – Где твой дом, ибо мы имеем к тебе важнейшее дело?

– Какое?

– То, за которое всем нам будет уплачено звонкими таньга, – бесстыдно соврал герой народных анекдотов. – Примерно по тысяче таньга на брата! Бешеные деньги, между прочим. А теперь пойдём к вам домой и…