Багряная песнь (СИ)

«Армия сумасшедших разбойников во главе с тем, чьим именем пугают детей по ночам. И это нам придется сражаться с чумой Энгвара, чтобы спасти от вымирания всех, кто остался».

Мелькора отвлек непривычный звук: шуршание и шорканье, будто кто-то пошевелился – он метнулся к источнику с безотчетной надеждой, последним безумным осколком мысли, что он еще мог быть здесь, что…

Но это оказался просто орк, который валялся за грудой хлама возле ближайшего дома, кашляющий кровью и обессиленный, с изуродованными каранглиром и крысами ногами. Наросты тошнотворно торчали из кожи и мяса возле колен, а от ног до середины икр остались только обглоданные дочиста кости.

Мелькор пихнул орка в плечо шипом над обухом Гронда, преодолевая отвращение.

– Ты видел Тар-Майрона? Где он? Где все жители города?

Зараженный не ответил. Засмеялся – хрипло и вымученно, сунул пальцы себе в рот и с хрустом вытащил из него пригоршню красных кристаллов. Сплюнул блестящей от яда кровью и покачал головой.

– Песня гряде-ет, – потянул он нараспев. – Она гряде-ет!

«Случайно выживший безумец. Ничего, что следовало бы спасать».

Мелькор только фыркнул, глядя на это… оставшееся подобие жизни.

– Ничего не грядет. Для тебя – точно, – айну оскалил ровные белые зубы, прошипев. – И можешь передать Энгвару, что я иду за ним.

Он разбил орку голову Грондом с одного удара.

Невелико искусство – приканчивать безоружных.

В Фелуруше их ждали бои.

Мелькор не составлял плана захвата ворот, не обдумывал, как уничтожить стражу незаметным путем – если знания об общем разуме орков оказались верны, то найденный им раненый мог быть обыкновенным осведомителем. А значит, Энгвар знал, что он здесь.

Разве что не догадывался – да и не мог – о его маленьком сюрпризе.

Песня силы, вдвойне усиленная его голосом, просто смела городские ворота. Майар затянули отрывистую злую мелодию, нарастающую, как удары сердца. Он возглавил ритм, придавая ему общность и мощь. Почувствовал, как в застойный от каранглира воздух влились потоки живой яростной силы, щекочущей кожу, как дыхание шторма.

Он не мог обрушить пещеру и сохранить в неподвижности весь остальной Тангородрим, но ворота Фелуруша были для горного нутра обыкновенной грудой камней, и их своротило, будто взрывом. По пещере, едва утихла последняя нота их короткой песни, прокатилась волна беззвучия, словно тишина решила вобрать в себя даже звук дыхания.

А затем раздался оглушительный грохот и вопли – ворота распахнулись, железные створки вылетели, сорванные с петель, словно два листа пергамента, и с гулким звоном обрушились на каменную дорогу впереди. Камни с сухим хрустом пробуждающегося обвала шевельнулись, помедлили, как в раздумьях, и арка сложилась вниз, погребая под собой всех лучников и дозорных на воротах.

В месиве булыжников он успел увидеть, что все стрелы в колчанах были с красными наконечниками. Ядовитые, пропитанные каранглиром насквозь.

Здесь же пришлось оставить лошадей. В духоте Фелуруша, в узких проходах города, кони не помогли бы им, а только обременили. Лангон должен был вернуться с ними и ждать.

«Смешно. Город бы не пожалел, вместе с детьми и женщинами, а коней пожалел. К Ашатаруш и с ножницами не подпустил».

Энгвар не успел стянуть к воротам армию. Мелькор жестом указал своему выдающемуся отряду лучших отморозков и убийц всего Ангбанда забираться наверх, в остатки башни над воротами. Косой перешеек моста вел от нее к верхним улицам Хабра. Там, подальше от соглядатаев Энгвара, он желал воспользоваться минутами, чтобы развернуть свой безумный план, которому предстояло выиграть самое важное, когда за их передвижениями следили тысячи глаз.

Время.

Они не имели права на ошибку. Если бы больные шпионы увидели их всех одновременно, вместе с ним, в одной точке, все усилия были бы потрачены даром.

В караульной его спутники, смешанные с другими солдатами, скинули плотные плащи и капюшоны, до тех пор странно нависавшие над головами. Явили то, что под ними скрывалось.

До того Мелькор потребовал явиться в форпост возле Хабра полдесятка мужчин: белокожих, черноволосых и темноглазых. Их ожидало пять фальшивых корон со светящимися подделками из радужного кварца, пять черных щитов без герба, пять поддельных Грондов и пять фальшивых накладных кос, сделанных из вороных конских грив. А еще – кому требовалось – угольные карандаши для бровей и краска для лица.

Один должен был отправиться в лечебницу. Еще один – в покои Энгвара. Один остаться у ворот, руководя якобы захватом Фелуруша, и двое – рассеяться по городу на разных уровнях.

Он не сомневался, что Энгвар обнаружит обман, и достаточно быстро, но точно так же не сомневался, что первым делом тупой ублюдок захочет отыскать оригинал среди никчемных копий, потратив на это слишком много времени. А заодно – отведет свой выводок от пещеры, где когда-то жил Лунгортин, и тем самым даст ему время пробраться внутрь.

«Наверняка ты сидишь рядом с этим сердцем, как насосавшийся крови комар. Гребаный падальщик».