Багряный лес

"Виллис" часто и лихо подскакивал на ухабах, выбивая дыхание и души из своих пассажиров. Солдат-водитель, сбросив с головы защитный шлем, беспрестанно ругался. Его голос перекрывало прерывистое завывание двигателя машины. Два пассажира сидели также без шлемов и провожали глазами унылое однообразие руин, держась, чтобы не выпасть из машины на очередном ухабе бездорожья.

— Стой, Рой! — не сколько приказал, а громко попросил один из пассажиров.

— Да, майор, — ответил солдат и, коротко скрипнув тормозами, джип остановился. — Я думаю, что дальше не следует ехать.

— Том, — обратился к майору второй пассажир, — Рой полностью прав: не стоит рисковать — мы или разобьем машину, или подхватим эту чертову лучевую болезнь. Меня, кажется, уже тошнит…

— О'кей, — как-то безразлично ответил майор, доставая из сумки кинокамеру и заводя ее лентопротяжный механизм. — Пока я буду работать, Пол, надень-ка лучше шлем. И ты, Рой… Кажется, совсем недалеко отсюда воронка.

Его никто не послушался, и спутники выбрались из машины, прихватив с собой автоматы — на всякий случай: Хирохито отказался капитулировать, да и мало ли сумасшедших бродило среди развалин Хиросимы.

Майор отошел от них, прильнул глазом к видоискателю кинокамеры и стал снимать, на ходу, ступая осторожно, чтобы не оступиться.

— Том! — окликнули его. — Редерсон!..

Он не сразу повернулся на зов, а спокойно доснял план с аллеей мертвых деревьев, и лишь после этого подошел. Пол указывал куда-то вглубь полуразваленных стен. На его лице застыла маска испуга и отвращения.

— Майор, — сказал он, — это, конечно, мой долг помогать вам в работе, но я бы не хотел, чтобы вы это снимали, чтобы не тешить этих сумасшедших генералов "веселыми" картинками их успеха.

Том посмотрел туда, куда указывали.

В углу остатков стен, сидели три обугленных трупа — два маленьких и один большой.

— Спасибо за находку, — сказал Том и стал снимать, а после этого добавил: — Не думаю, что это будет фильм только для генеральских кабинетов.

Он вышел из развалин.

— Рой, нам придется проехать еще дальше…

— Но, майор!..

— Это совсем рядом, сразу за этой аллейкой.

— Ладно, сэр. Но до отплытия корабля осталось не больше двух часов.

— Вот и отлично, парень — сделаем работу быстрее. Садись за руль и не жалей машину. Живо!

Они вернулись и влезли в джип.

— Что ты там увидел, Том? Зачем такая спешка?

— Мне показалось, что я видел там живых людей. Надо проверить.

Когда они подъехали, Пол произнес:

— Точно, живые! Старик какой-то странный — коротконогий и с посохом, а тот, что плачет, кажется, японский летчик. Кого он так оплакивает — там же одни головешки?

Солдат за рулем недовольно скривился. Если майор Редерсон нравился ему своими сочувствием и сердечностью, то лейтенант Пол Проттерн успел надоесть ему за эту поездку по Хиросиме своими безразличием и брезгливостью. Сразу было видно, что этот человек не нюхал настоящего фронтового пороха. А Редерсон — дело известное: в войсках его любили, и не только за правдивые фильмы, но и за храбрость, и за то, что за всю свою фронтовую бытность майор не оброс броней безразличия, не очерствел к людским страданиям, умел их показать другим со своими картинами. Он был героем.

Рой сидел и смотрел на работу майора, думая о том, что через годы будет рассказывать детям, внукам, а может, если, конечно, повезет, правнукам о том, как ездил по развалинам Хиросимы с — только подумать! — с самим Томом Редерсоном! Интересно, кто ему тогда поверит? Или тогда уже никого не будут волновать события этих лет? Жаль, конечно, японцев… Честное слово, жаль. Это ж надо додуматься: на город сбросить атомную бомбу! Цель, смысл? Этого не мог понять солдат, который видел войну и тысячи бессмысленных смертей, не мог понять, как ни старался.

Он вздрогнул, когда раздался выстрел, замер, глядя, как неловко переставляя подгибающиеся ноги, попятился назад майор Редерсон, как упал на камни, распластался на них и остался недвижимым. Еще две пули с тонким звоном пробили лобовое стекло. Завыл, задергался на заднем сиденье, за спиной солдата, лейтенант Проттерн. Рой выскочил из машины, укрылся за нею, заряжая автомат, потом быстро встал, лег на капот грудью и прицелился. Прямо на него бежал тот самый японец, который так горько плакал на развалинах. Бежал с пистолетом в руке, из ствола которого вырывались короткие яркие вспышки. Пули свистели над головой, ударялись где-то за спиной о камни и визжали.

— Вот, мать твою! — процедил сквозь зубы Рой и нажал на спусковой крючок.

Короткая очередь рванула автомат из рук. Японец на ходу согнулся, закинул за спину руки и упал лицом вниз.