Багряный песок

На серую шершавую брусчатку храмовой площади Кахир ступил уже в сумерках. Его не узнали. Одна из послушниц испуганно пискнула, другая уставилась с откровенным любопытством. Мужчина. Огромный, по-своему красивый. Сколько же в нем силищи! Пожилая женщина в белом, уже давно не послушница, а полноправная сестра Триады, решительно двинулась Кахиру навстречу.

- Мужчинам сюда нельзя, - строго сказала она.

- Чужим нельзя, - отмахнулся Кахир. – А я был собственностью этого Храма. Сейчас я, конечно, сам по себе. Но я вам все равно не чужой. Дай мне пройти, женщина.

Он даже не заметил, как сказал это. Как истинный аль Хали. С такой же интонацией. И сестра-адептка посторонилась.

- Мать Веста, где она? – спросил Кахир.

- Она молится.

- Что ж, - усмехнулся он. – И я помолюсь. Вместе с ней.

Как хорошо, что мать сейчас одна. Словно ждала. А, может, и впрямь ждала? Она ведь настоятельница главного Храма Триады, древняя кровь. Таким как она ведомо будущее. И осталось их немного, представителей древнейшего царского рода. Кахир вдруг вполне осознал, что он один из них. Не безродный сирота, а наследник истинных, как называет их Триада.

Он шагнул в густые сумерки и невольно прищурился. Раньше он бывал здесь каждый день, и не по разу. Ему велели молиться, и он молился. А потом вложили в руку меч и сказали:

- Убей!

И он убил. Отца. Его заставили это сделать обманом. Та, которая сейчас истово молится. Может ли светлая душа задумать черное дело и осуществить его? И древние Боги не покарали. Так есть ли они вообще? Что она такое, эта истинная вера?

Он видел там, у алтаря, белеющую женскую одежду. Лица не различал, но сердце подсказало: она. И Кахир негромко позвал:

- Мама…

Голос дрогнул. А женщина даже не пошевелилась. О, как сладко было это говорить!
- Мама! – повторил Кахир уже гораздо громче.

- Ты знаешь… - прошелестело в Храме. Словно ветер подул.

- Я пришел. Ты ведь знала, что я приду. Ты ждала меня?

- Да, - она, наконец, встала.

Какое-то время помедлила, словно собираясь с силами, и повернулась к нему лицом. Он замер. Что дальше? Она не раскрыла материнские объятья, не позвала: иди ко мне, сынок. Даже не сказала это. А скажет?

Он медленно приблизился. Она была такая маленькая. Ее макушка оказалась на уровне его груди. Или он еще больше вырос, или настоятельница Храма усохла. Раньше мать Веста казалась Кахиру огромной. Может быть потому, что всегда сидела на возвышении и смотрела на него сверху вниз?

Он вдруг вспомнил, как мать его била. С каким упоением. Как он стоял во дворе на коленях, в луже крови. Она хотела сделать ему больно. А что сейчас?

- Ты ничего мне не скажешь? – спросил он еле слышно. – Ведь я твоя кровь.

- Ты признал себя аль Хали. Кто тебе сказал? – ее голос был холоден, как вода в горной речке.

- Тот, кто уж точно честнее тебя. И как мне с этим жить, мама?

Он сказал это в третий раз и увидел, как она вздрогнула. Это слово ее определенно беспокоит.

- Ты любила меня хоть немного? – спросил он, поскольку мать молчала.

- Ты хочешь знать правду? Ты с таким упорством ее ищешь. Ты родился в красных каменоломнях, а бараке для рабов. О том, как я тебя вынашивала отдельный разговор. У меня просто не было возможности тебя убить. Избавиться от нежеланного ребенка. Потом пришли адепты Триады и меня спасли. Тебя подобрала Ратта. Ты валялся на соломе. Пищащий вонючий грязный кулек. Ублюдок, выпивший из меня все соки. Какой любви ты хочешь?

- Но ведь потом мы жили в достатке! Ты больше не страдала! Я-то за что страдал?!

- Ты незаконнорожденный сын этого тирана Ранмира аль Хали! Насильника и убийцы! Ты – копия он! Когда я смотрю на тебя, вспоминаю ту ужасную ночь!

- А Алвар говорит, что она не была для тебя такой уж ужасной, - как хорошо, что Кахир вспомнил сира Гора. И пришел в себя. Не хватало еще заплакать, будто он не воин, а маленький ребенок!

- Ложь! Кто внушает тебе эти мысли?! Какое чудовищное святотатство! – она замахнулась, но Кахир легко перехватил руку матери и сжал ее сухонький кулачок в своей огромной ладони.

- Еще немного, и я подумаю, что ты выжила из ума, потому что ты забыла, кто стоит перед тобой, - сказал он с усмешкой. – Не испуганный мальчишка, твоя собственность. А сьор аль Хали! Хозяин огромного процветающего города! У меня есть армия. Есть власть. Да все, что пожелаю. Потому что если у меня чего-то нет, а мне до зарезу захочется, то я это завоюю. Но нет материнской любви. Ее-то как завоевать? Скажи.

Настоятельница Веста опомнилась. И тон ее переменился.

- Конечно, ты мой сын. Послужи Триаде, и мы воссоединимся.

- Ты переедешь в Вестгард? – удивился он. – Будешь жить со мной?

- Я перееду в Игнис. В императорский дворец.

- Но он не мой. Империей и Игнисом правит Рафаэл Тадрарт.

- Так забери у него империю! Я тебя для этого родила!
- Значит, мне это послышалось. Про нежелательную беременность и то, как ты не смогла от меня избавиться, пока я рос в твоем животе. Как сказал бы Алвар Гор, ты путаешься в своих показаниях.