Багряный плен

Как-то нехорошо он это сказал, будто предвкушая что-то, что мне не понравится. На дрожащих ногах я медленно поднялась, накинула на голову капюшон плаща и сделала глубокий вдох, взывая к духам. У меня всего один шанс и нужно воспользоваться им так, чтобы отвадить посетителей раз и навсегда.

Я ощутила, как теплая живая энергия заструилась вокруг, приподнимая полы плаща и ероша кончики длинных волнистых волос. Духи ответили мне, а это значит, что теперь моя очередь предвкушать веселье. Я потянулась к пламени, заставляя его сначала уклоняться, а потом тянуться за моими пальцами. С огнем нужно быть осторожной, он тоже бывает капризным. Поманив его настойчивее, я подхватила всполох и очень осторожно метнула его в центр трюма. Здесь важно не спалить всё судно. Пламя разделилось налету, образуя круг из нескольких огненных комочков. Краем глаза я заметила, как тот, кого звали Рабо замер. Его лицо побледнело, он медленно отступил к стене трюма и вжался в нее. Что ж, это только начало. Я смогла отвлечь внимание и другого мужчины. Они оба смотрели на пламя, как завороженные. Огоньки не просто зависли над полом, они будто плясали, гоняясь друг за другом по кругу. Этого могло бы хватить, но я решила закрепить результат.

В ход пошло зерно. Оно само по себе вытекало из мешков стройными ручейками, которые вливались в одну толстую реку и потом снова распадались, чтобы образовать фигуру. На глазах у онемевших от страха офицеров разноцветная крупа складывалась в очертание девушки. Это была цыганка с густыми волосами, в широкой юбке, свободной рубашке и с босыми ногами. Она влетела в центр трюма именно туда, где кружили языки пламени. Даже мне стало жутковато от того, как она танцевала. Крупинки то сходились вместе, придавая ей изящную форму, то снова разлетались, чтобы вихрями кружить вокруг насмерть перепуганных мужчин. Юбка цыганки развевалась как настоящая, повторяя изгибы тонкой ткани во время танца.

Чтобы усилить эффект, я призвала пламя к себе и распространила его у ног таким образом, чтобы лицо, подсвеченное снизу, казалось зловещим. Большего и не требовалось. Бравые офицеры бросились прочь из трюма, стараясь обогнать один другого. Надо отдать им должное, они не проронили ни звука.

Вернув позаимствованные элементы представления на место, я ощутила, как трясутся руки. Мне было совсем не смешно, поскольку всё могло обернуться иначе, будь мужчины потрезвее или, если бы духи решили подшутить и надо мной. Такое случалось. Горло сдавил панический спазм и из него вырвался то ли стон, то ли скулеж. Во время безумия, что я продемонстрировала офицерам, мое тело дрожало от страха и напряжения, а теперь, когда я осталась одна, оно освобождалось от них.

Я вцепилась руками в волосы, а потом скинула плащ и схватилась за застежки жарута, желая избавиться от его тяжести, но не решаясь.

– Их еще кто-то носит? – голос заставил меня вздрогнуть.

Арсен Адан стоял, опираясь на ящики, и изучал украшение на моей шее. Сердце снова пустилось вскачь. Страх вернулся.

– Как давно вы здесь? – севшим от волнения голосом, спросила я его.

– Достаточно для того, чтобы всласть насладиться вашими талантами, – он произнес слова, которых я так боялась, с такой легкостью, что стало намного страшнее. Пьяные бедокуры это одно, но абсолютно трезвый офицер совсем другое. – Вы не просто цыганка, вы – шувани. Ваши шутки опасны.

Я старалась и виду не подать, что меня до смерти пугает его осведомленность. Этот человек имел очень неудобную для меня особенность – появляться не вовремя.

– По- вашему, я должна была позволить им надругаться надо мной? – скрывая дрожь в коленях, вздернула я подбородок. – Даже собака защищает себя! А подобное поведение не делает чести королевским офицерам и то, что они давно в море не оправдание.

Я понимала, что вымещаю обиду и злость не по адресу, но если уж лейтенант Адан защищает своих друзей, то и его честь для меня под сомнением. Арсен молчал, вглядываясь в мое лицо, и это меня нервировало.

– Я цыганка, но это не означает, что я заслуживаю быть униженной, какими – то….

– Достаточно, – он вскинул руку, предотвращая поток ругательств с моей стороны. – Я лишь хотел сказать, что вам стоит быть очень осторожной, прежде чем демонстрировать, кому бы то ни было свои умения.

Он снова бросил взгляд на жарут и поднялся по лестнице. Эта ночь надолго останется в моей памяти. Как бы то ни было, больше ни разу ни один из военных не пытался спуститься в трюм. Не скажу, что крепко спала каждую последующую ночь, но и не дергалась от каждого шороха. На палубу я тоже больше не рискнула подниматься.

Путешествие закончилось через две недели после столкновения с военными. Судно подошло к берегу поздней ночью, и я дождалась, пока сойдут все пассажиры и команда, чтобы незаметно покинуть корабль.