Багровая судьба

— Я больше не хочу об этом говорить. Всё случилось, как должно было случиться, и мы ничего не можем сделать, чтобы это изменить.

Глаза Евы ищут меня, тревога отражается в каждой морщинке на ее лице. Она сжимает мою руку крепче, прежде чем, наконец, понимающе кивнуть.

— Прости.

— Тебе не нужно извиняться, — говорю я тихо, а затем нежно целую ее в лоб.

Некоторое время мы сидим молча, тяжесть наших эмоций тяжело нависает в воздухе над нами. Старый дом скрипит вокруг нас, словно аккомпанирует нашему общему бремени. Но, несмотря на всё это, присутствие Евы остается моим якорем.

— Ti amo mia bellissima principessa⁹, — шепчу я в тишине, и мой голос полон преданности.

Она смотрит на меня, ее глаза блестят от непролитых слез.

— Я тоже тебя люблю.

Когда слова срываются с губ Евы, меня охватывает волна облегчения. Ева понимает тьму, которая скрывается внутри меня, но всё равно выбирает любить меня.

Глава 35

Месяц спустя

Джиа

Я слышу дверной звонок и включаю камеру видеонаблюдения на моем ноутбуке. За последние несколько недель количество посетителей значительно уменьшилось, и я благодарна за это. Поначалу, после смерти отца, визиты были постоянными. Если это были не полицейские, всегда задававшие какие-то вопросы, то это были Амелия или Ева. Их визиты были самыми неприятными, учитывая, что до этого, они никогда не появлялись у меня дома, пока мой отец был жив.

Полагаю, часть меня понимает причину. Я убила своего отца, главным образом, чтобы защитить Еву и брата Амелии — Винсента, и его друзей. Чего они не знают, так это того, что я ни за что не собиралась его убивать. Меня воспитал мужчина, который хотел, чтобы я научилась стрелять в человека, не убивая его. Я думала, что целилась в плечо, но, видимо, ошиблась в расчетах. Я не пыталась быть героем. Если бы я знала, что это положит конец жизни отца, не думаю, что смогла бы выстрелить.

Марко снова нажимает кнопку звонка, прежде чем заговорить в домофон.

— Пожалуйста, впусти меня, — умоляет он, — я не уйду, пока ты хотя бы не поговоришь со мной.

Я отбрасываю ноутбук в сторону и завязываю халат вокруг талии. Меня не волнует, что мои немытые волосы собраны в беспорядочный пучок или, что я целую неделю хожу в одной и той же пижаме. Я открываю дверь и прислоняюсь к косяку, скрестив руки.

— Что? — фыркаю я, глядя на него.

Марко не вздрагивает от моего тона. Вместо этого он смотрит мимо меня в тускло освещенное помещение, ища молчаливое разрешение. Я не кусаюсь.

— Могу я войти?

Я закатываю глаза, понимая, что спор с Марко ни к чему не приведет.

— А что-то поменяется, если я скажу «нет»? — огрызаюсь я, отступая в сторону, позволяя ему войти.

Он заходит внутрь, и я закрываю за ним дверь. Дом кажется удушающим от его присутствия, словно постоянное напоминание о запутанном беспорядке, в котором я нахожусь. Он поворачивается ко мне с нахмуренными от беспокойства бровями.

— Джиа, ты ужасно выглядишь, — тихо говорит он, его голос полон искреннего беспокойства.

— Что ж, спасибо, что заглянул и поделился этой ценной информацией, — саркастически парирую я, — чего ты хочешь, Марко?

— Я хочу узнать, как у тебя дела. Я беспокоюсь о тебе.

— Как я выгляжу, как у меня дела? Ой, подожди, ты уже сказал, что я ужасно выгляжу. Итак, всё, мы закончили?

— Я не это имел в виду, — говорит он, проходя дальше в мой дом. Я смотрю, как он убирает с моего дивана несколько журналов и садится, — это не единственная причина, по которой я пришел.

— Ладно, ладно, — фыркаю я, садясь в кресло напротив него, — говори.

Глаза Марко смягчаются, когда он смотрит на меня, и мне ненавистно чувствовать жалость в его взгляде.

— Я здесь, потому что мы с Винсентом разговаривали… об активах твоего отца.

Я чувствую проблеск интереса, вспыхнувший во мне.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду его бизнес-активы, — продолжает Марко, — операции, которые он проводил от имени Винсента.

Я напрягаюсь при упоминании имени Винсента.

— Не произноси его имя.

— Слушай, я знаю, что ты расстроена, но…

— Расстроена? Расстройство и близко не отражает того, что я чувствую к Винсенту. Я ненавижу его! — слова громко звучат в тихом доме, отражаясь от стен, запятнанных воспоминаниями о предательстве и насилии.

Воздух между нами потрескивает от напряжения, тяжелого и всепоглощающего. Темные глаза Марко фокусируются на мне, и вспышка чего-то непостижимого и незнакомого мелькает на его лице.

— Я признаю, что он поступил неправильно с тобой и своими развивающимися чувствами к Еве, но он пытается убедиться, что о тебе позаботятся сейчас, когда твой отец…

— Скажи, как есть! — восклицаю я, — теперь, когда мой отец мертв!

— Мне очень жаль, — медленно отвечает Марко, обдумывая каждое слово, — но он знал, что означает «пойти» против семьи…

— Почему ты здесь? — я прерываю его, не желая обсуждать тот факт, что мой отец получил то, что заслужил.

Марко откашливается.

— Я сделал запрос. Обязанности твоего отца… их передали мне.

— Тебе? Почему ты так поступил?