Багровое веселье

— Тебе все готовы постоянно оказывать любезность, — проворчал я.

— Давай выпьем где-нибудь по чашечке кофе и съедим по бутерброду. Заодно подумаем насчет этого убийцы.

Мы остановились на Челси и уселись за пластмассовый столик ресторанчика «Вашингтон-Дели». Я заказал вишневый пирог с сыром и, не в силах преодолеть искушение, попросил чашечку черного кофе. Сюзан заказала кофейный напиток без кофеина и диетический пирог. Я откусил кусочек своего, проглотил и с удовольствием запил глотком крепкого кофе.

— Ох, здорово, — выдохнул я.

— Может, еще закажешь буханку хлеба и кувшин вина?

— Угу, и еще кучу всяких сладостей, — мечтательно проговорил я.

Сюзан откусила маленький кусочек своего пирога и аккуратно отломила вилочкой еще один.

— Красная Роза не обращался к врачу, — сказала она. — Наверняка он находит необходимое облегчение в убийствах.

— Знаю, — кивнул я. — Ты уже говорила. Но когда он принес тебе эту розу, он действовал вполне сознательно и еще не испытывал потребности в облегчении.

— Но это совсем не значит, что убийца — один из моих пациентов, — возразила Сюзан.

— Тогда это значит что-то другое. Это-то меня и тревожит.

— Да, согласна.

— Итак, тот, кто оставил тебе красную розу, может либо быть, либо не быть твоим пациентом. Предположим, что все же он твой больной. Потому что если предположить, что нет, то в этом случае придется выдвинуть намного больше всяких притянутых за уши гипотез.

— Не хотелось бы мне так думать, — вздохнула Сюзан.

— Ну а что ж делать? — пожал плечами я.

— Да, конечно. Мы оба прекрасно знаем, что значит развивать только ту версию, которую хочется.

Сюзан откусила еще один крошечный кусочек пирога и запила глотком кофейного напитка.

— В нашей работе постоянно сталкиваешься с нетипичными людьми, — продолжала она. — Некоторые из них испытывают постоянный страх. Если это дело рук именно такого человека, то, совершая преступления, он ненадолго избавляется от этого страха.

— Знаю, — кивнул я.

— Ну да, — Сюзан взяла меня за руку. — Конечно, ты все это знаешь.

Я расправился с пирогом. Во рту все еще оставался приятный вкус вишни. Я допил кофе.

— Ниточка доверия между врачом и пациентом — это фундамент всего лечения. И я не могу, даже вместе с тобой, подозревать и следить за одним из своих больных.

— Но если один из них Красная Роза, то рискуешь не только ты, — напомнил я.

— Да я не уверена, что вообще рискую, — возразила Сюзан. — Вряд ли он вдруг изменит своей манере и ни с того ни с сего переключится на белого психотерапевта.

— Вовсе не вдруг. Само проявление может показаться внезапным, внутренне же он может идти к этому целый год.

Сюзан пожала плечами.

— К тому же, — продолжал я, — ты сама объясняла мне, что у таких людей, как Красная Роза, своя система символов. И ты можешь прекрасно вписываться в его схему, так же, как и все эти негритянки.

— Возможно, — согласилась Сюзан. — Но все равно маловероятно, что такой убийца еще и ходит на лечение. Люди идут к врачу, когда их внутренние противоречивые потребности становятся просто нестерпимыми, когда они в буквальном смысле раздирают человека на куски.

— А может, лечение как раз и является частью его потребностей, — предположил я. — Может, ему нужна возможность поговорить об этом.

— Но он ведь не говорит. У меня нет ни одного пациента, который рассказывал бы мне об убийствах.

— Он может говорить о них такими сложными символами, что ты и не поймешь ничего. Разве пациент не может просто задурить тебе голову?

— Конечно, может, — кивнула Сюзан. — Но это не в интересах пациента.

— Вообще-то он заинтересован в том, чтобы его поймали. Письмо Квирку, кассета мне.

— Пленка тебе может означать совсем не то, что письмо Квирку, — возразила Сюзан.

— Согласен. Но тогда еще более вероятно, что он как-то связан с тобой. Ревность или что-нибудь в этом роде.

Сюзан уклончиво промолчала.

— Джек, — окликнул я бармена. — Сделай мне еще кофе.

— Кофе делает Тед, — ответил Джек. — Я делаю тоник с сельдереем.

Тед приготовил кофе и поставил чашку на стол.

— Собираетесь остаться у нас на ночь? — спросил он с улыбочкой.

— Спасибо за приглашение, — проворчал я и, добавив в кофе немного сливок, положил два кусочка сахара. У меня своя теория насчет того, как избавляться от кофеина.

Тед вернулся за стойку.

— А эта красная роза у тебя в доме? — снова обратился я к Сюзан. — Из-за нее он чуть не попался.

— Если это был он, — заметила она.

— Этот приход к тебе может быть частью желания быть пойманным.

— Или замеченным.

— И, может, если он окажется на грани того, что его поймают или увидят, ему захочется убить тебя, чтобы спасти свою шкуру.

Сюзан перевела взгляд на висящие на стенах картины.

— Это единственный ресторанчик такого типа, где стены украшают произведения искусства, — заметила она.

Я промолчал.

— Да, такое вполне возможно, — согласилась Сюзан, прямо взглянув мне в глаза. Во взгляде чувствовалась твердость. — Но я не могу действовать, опираясь только на предположения. Мне нужно больше, чем просто догадки.

Подперев руками подбородок, я молча смотрел на нее. Молодой философ Зигмунд Спенсер.