Багровый лепесток и белый

Она возвращается в классную и принимается за чай. Руки у нее слегка дрожат; она убеждена, что Уильям собирается – или собирался – ответить, но помешали непредвиденные обстоятельства. А может быть, решил сначала покончить с обедом. Если было бы чем заполнить следующий час, чтобы он прошел незаметно, то можно избавить себя от пустых тревог.

Софи, хоть она сейчас спокойнее, чем в начале дня, не очень общительна после уроков; она сидит с куклой в дальнем углу комнаты: пробует превратить ее старомодный кринолин в турнюр, подкладывая под юбки бумажные комочки. По серьезному и сосредоточенному выражению лица Софи Конфетка понимает, что ей хочется до вечера побыть одной. Чем же занять время? Торчать у себя в спальне? Читать обрывки Шекспира? Готовиться к завтрашним занятиям?

Решение приходит вдруг. Конфетка собирает тарелки, ножи с вилками и чайные чашки, складывает посуду так, чтобы ничто не падало, и уносит из комнаты. Костыль она оставляет прислоненным к дверному косяку. Она не торопится: сейчас никто не увидит, как медленно она спускается по ступенькам.

Схватившись одной рукой за перила, она по локоть прижимает ее к полированному дереву, а другой рукой держит посуду, притискивая тарелки краями к груди. Конфетка переступает со ступеньки на ступеньку, осторожно ставя больную ногу и тяжело опираясь на здоровую. Посуда тихонько позвякивает на каждом шагу, но Конфетка удерживает ее. Благополучно сойдя вниз, она медленно продвигается по холлу, довольная тем, как ритмично – пусть не элегантно – она шагает. Без приключений минует ряд дверей и наконец переступает порог кухни.

– Мисс Конфетт! – в большом изумлении восклицает Роза.

Роза попалась с поличным: она поедает остаток треугольного тоста с маслом, поскольку законного ужина ей надо ждать еще несколько часов. Подвернув рукава, она стоит у огромного стола в центре кухни. Позади нее судомойка Хэрриет укладывает бычьи языки в специальную форму для заливного. В приоткрытую дверь посудной видна захлюстанная юбка, мокрые башмаки и опухшие щиколотки Джейни, которая моет в раковине посуду.

– Я решила принести все это, – говорит Конфетка, протягивая грязные тарелки, – чтобы вам лишний раз не подниматься наверх.

Роза не может прийти в себя от изумления – будто только что увидела блистательный кульбит совершенно голого акробата, который теперь стоит перед нею в ожидании аплодисментов.

– Премного обязана, мисс Конфетт, – говорит она, торопясь проглотить недожеванный хлеб.

– Пожалуйста, не зовите меня «мисс», – просит Конфетка, вручая посуду, – ведь мы с вами уже столько всего делали вместе, разве нет?

Конфетке хочется напомнить Розе, как на Рождество они обе по локоть перепачкались в муке, но это могло бы показаться заискиванием.

– Да, мисс Конфетт.

Хэрриет и Роза нервно обмениваются взглядами. Хэрриет вообще не знает, как ей быть, то ли стоять, чинно сложив руки поверх фартука, то ли продолжать сворачивать в трубочки бычьи языки; один уже развернулся и угрожает застыть в таком виде.

– Как вы много работаете! – замечает Конфетка, полная решимости сломить лед. – Уиль… мистер Рэкхэм, я уверена, и представить себе не может, насколько непрерывна ваша работа.

У Розы глаза лезут на лоб – припадая на больную ногу, гувернантка заходит на кухню и неловко усаживается на стул. Уж кто-кто, а Роза и Хэрриет хорошо знают, что после смерти миссис Рэкхэм, когда больше не устраиваются званые обеды, труды их далеки от «непрерывности». На самом деле если только хозяин в ближайшее время не женится, то скоро должен будет прийти к заключению, что ему не нужно столько прислуги.

– Мы не жалуемся, мисс Конфетт.

Наступает пауза. Конфетка оглядывает кухню, освещенную, как покойницкая, – резким светом. Хэрриет сложила-таки руки на фартуке, предоставив бычий язык его собственной воле. Роза опускает рукава к запястьям, губы у нее сложены в неуверенную полуулыбку. Джейни, отчищая раковину, крутит задом, и сборки ее юбки раскачиваются из стороны в сторону.

– Скажите мне, – пробует затеять разговор Конфетка, – а что у вас на ужин? И где кухарка? Вы все здесь едите, за этим столом? И вам звонят в самую неподходящую минуту!

У Розы глаза то фокусируются, то разбегаются, пока она старается проглотить полную ложку вопросов.

– Кухарка пошла наверх… а у нас на ужин студень, мисс. И осталось немного вчерашнего ростбифа. Не желаете ли кекса с изюмом, мисс Конфетт?

– О да, – говорит Конфетка, – если у вас есть.

Приносят кекс, и прислуга наблюдает, как ест гувернантка. Джейни закончила расставлять посуду по полкам и подходит к двери посмотреть, что происходит во внешнем мире.

– Привет, Джейни, – говорит Конфетка, не отрываясь от кекса, – мы ведь после Рождества не виделись, правда? Как же так: живем в одном доме, а одна его часть совсем не видит другую?