Багровый океан

Стараясь не делать резких движений, он медленно поднялся на ноги. Пистолета в его руках уже не было.

Тишина. Слышен лишь шум прибоя. Птицы не кричат. Пылевое облако темным громадным пятном надвигается на побережье, скрывая солнце. В его черных недрах периодически мелькают молнии. Слышны короткие щелчки грома. Температура воздуха падает.

Солдаты ровными рядами стоят неподвижно. Лейтенант Эдисон, отойдя в сторону и присев на корточки, потирает затекшую шею. Джим стоит неподвижно, глядя на Хьюстона в упор.

Хэнс не знает, что делать. Он безоружен.

Надвигается тьма. Лужи, а вместе с ними и мокрая одежда Хьюстона начинают светиться. Он пытается смахнуть зеленый налет с плеча.

– Это меноксис, – произнес Джим, глядя на неуклюжую попытку Хьюстона стереть зелень с одежды. – Самый распространенный микроорганизм на Гайгане.

Что-то произошло в этот момент, какое-то неуловимое движение в воздухе. Словно электромагнитные полюса планеты слегка сместились в сторону.

– Фосфор и кремний его основные составляющие, – продолжал Джим все тем же спокойным тоном. – В основном живет в воде, но и на суше может сохранять активность продолжительное время. Великий Океан – это дом для огромной колонии меноксиса.

«Зачем мне все это?» – недоумевал Хьюстон, продолжая стоять неподвижно.

– Микроорганизмы взаимодействуют между собой на электромагнитном уровне, – говорил Эткинсон. – И вся эта система работает как информационное поле. Как процессор, как мозг. Меноксис помнит все, в мельчайших подробностях. Все, что происходило на этой планете со времен ее зарождения. Помнит каждого, кто родился здесь и кто умер. Меноксис – это серое вещество Гайгана, несмотря на свой зеленый цвет. Это его разум, его нервная система.

Хэнс вдруг испугался. Появилось желание, чтобы ответы, которые он так упорно искал, остались тайной.

«Остановись, Джим. Я не хочу этого знать».

Сверкнула молния. Спустя секунду раздался удар грома, похожий на щелчок хлыста. Ветра не было, но на поверхности океана появилась рябь.

Внезапно лицо Эткинсона потеряло цвет. Нос провалился, уши прижались, губы исчезли, а на шее появились жаберные щели.

«Оборотень. Вот кем был Джим все это время».

Хьюстон опустил глаза, не в силах смотреть на эти метаморфозы. На какое-то мгновение он заметил перепонки между пальцами Джима, но в ту же секунду Эткинсон снова принял человеческий облик.

Разум Хэнса отказывался верить в это. Ведь когда-то давно, на заброшенной насосной станции, где Хьюстон потерял свой первый и последний отряд, Фредди говорил, что Гайганские оборотни – это всего лишь животные. Полуразумные твари.

– Наша раса зародилась здесь очень давно, за многие тысячи лет до прихода людей и бледнокожих, – тональность голоса Джима постепенно из спокойной переходила в торжественную. – Это наша планета и мы часть ее экосистемы. Мы – тела меноксиса. На какой-то ступени развития ему понадобились хребет и конечности, поэтому он, избрав белковый организм, эволюционировал его в нас. Мы его дети. Все эти годы мы жили в океане, оберегая его и не нарушая природных балансов. Нам не нужны были технологии до появления Сообщества и Федерации.

«Не говори мне этого», – Хьюстон почувствовал, как реальность наваливается на него всей своей тяжестью.

Война, которую вели здесь земляне и эхиры, казалась на фоне этого просто игрой.

– Когда пришли эхиры, мы попытались отбить свою территорию, – продолжал Эткинсон, – но, не имея оружия, справиться с многочисленным, хорошо оснащенным врагом нам было не под силу. Партизанская война также не принесла результатов, кроме того что Сообщество открыло на нас масштабную охоту. Тогда мы ушли. Спрятались в глубинах. Но благодаря меноксису всегда знали, что происходит на поверхности.

«Этого просто не может быть».

– Потом появились люди и начали войну с бледнокожими. У нас появился второй враг. Тогда мы решили, что долго прятаться у нас не получится, рано или поздно противники поделят территорию и начнут освоение ресурсов. Единственный способ предотвратить это – прогнать их, отстоять свою планету, показать, кто здесь хозяин. Но с голыми руками, как я уже говорил, надеяться на победу было глупо. Одолеть врага, что сильнее физически, можно лишь силой разума. Так родился Великий План.

«Чушь. Я не верю в это».

– На протяжении всех этих лет мы внедрялись в Сообщество и в ряды Федерации. Подменяли начальников и простых солдат. Мы изучали их культуру, психологию, технологии и военное дело. Сейчас мы везде – в каждой сфере, в каждом роде войск, наша численность составляет тридцать процентов от общего числа вражеских сил. Этого достаточно, чтобы нанести удар и изгнать с планеты тех, кому она никогда не принадлежала.

«Нет. Это не может быть правдой».

– Но нам нужен был проводник. Тот, кто смог бы иметь прямой доступ в информационное поле, кто соединил бы наши разумы в единое целое. Тот, кто объединил бы нас и повел в бой. Безусловно, меноксис может эволюционировать кого-либо из нас в проводника, но на это потребуются сотни лет, а мы не имеем технологий, способных ускорить этот процесс.

«Нет!»