Багровый океан

– Не сейчас, – сказал Джим. – Однажды ты сам все поймешь. И так будет, пожалуй, лучше, чем я стану запудривать тебе мозги.

Хьюстон не удержался от усмешки.

– А до этого разговора ты чем тогда занимался?

– Так, отставить, – сказал Эткинсон. – Вернемся к делу. Паркера нужно устранить. Это в качестве дополнения к основному заданию. Открывать охоту на него не надо, но если встретишь его на пути…

Джим провел ребром ладони по горлу. Потом замолчал, надолго.

Хьюстон отметил, что Эдисон все это время внимательно слушал их разговор. Этот человек был ближе к Эткинсону, чем могло показаться на первый взгляд. Звание лейтенанта, скорее всего, было просто прикрытием. Оба они о чем-то напряженно думали. Конечно, к Паркеру просто так не подкопаться. С одной стороны, он спас положение, с другой, нарушил закон, продиктованный Федерацией для этой планеты.

Возможно, об этом сейчас и размышлял Джим со своим помощником, хотя трудно знать наверняка. Да и Хьюстона это никак не касалось. Месть, уготованная им для Гаррета, сейчас отошла на второй план, да и вообще перестала иметь значение. Еще одно задание и Хэнс будет свободен, либо мертв. Скоро все решится. И если решится в его пользу, то он просто оставит этот перемазанный зеленью мир и эту войну.

– Паркер должен понести ответственность за это, – пробормотал Эткинсон.

Но слова прозвучали так, словно сам он не верил в это. Вообще, здесь все так говорили. Неуверенность слышалась в голосе каждого. Как будто дело, за которое «боролся» Джим и его команда, не имело большой значимости, и любой был готов бросить все и пуститься в бега при первом же проявлении шума. Именно это и не давало Хэнсу покоя. Получалось, что Федерация скрывала собственную «подпольную» деятельность от самой себя. Неувязочка получалась. Какая-то мысль, очень короткая и простая, содержащая ответы на все вопросы, крутилась в его голове, но он не мог ее поймать.

– Что с заданием? – спросил Хьюстон, не в силах больше сомневаться и искать истину.

– Да, задание… – Эткинсон словно вышел из ступора. – Эхиры наступают. Мы почти потеряли Доле – крупнейший остров на нашем полушарии. Сейчас там идут ожесточенные бои. Есть информация, что второй флагманский корабль войдет в атмосферу именно там.

– Уничтожить «Гидору»?

– Да. Прострелишь реактор этому чудовищу и делу конец. Пользоваться «Годзиллой» ты умеешь. Напарника у тебя не будет, куда палить, ты знаешь. То, что заряд один и промахиваться нельзя, тоже в курсе.

– Мы не перегибаем палку? – засомневался Хьюстон.

– Перегибаем? – повысил голос Джим. – Лучше перегнуть, чем не догнуть. Я заставлю этих зажравшихся свиней ворочать своими толстыми задницами. Я сдеру с генералов по семь шкур за каждый потерянный корабль. Они должны испугаться. Испугаться, что проигрывают в этой войне. Испугаться, что понесут ответственность за это. Они должны забегать, засуетиться.

Джим шумно выдохнул.

– Конечно, я рискую, – продолжил тот. – Рискую всем и тобой в первую очередь. Но сейчас не время для раздумий и передышек. Иначе все напрасно. Ты сам-то как думаешь?

– Не хочу вникать во все это, – произнес Хьюстон с безразличием. – Равно как и не хочу участвовать потом в освобождении Гайгана. Не очень-то приятно разгребать собственное дерьмо. Меня не покидает мысль о том, что мы роем себе могилу.

– Мы все в таком положении, Хэнс.

– Нет не все, – отрезал он. – Я не в таком положении. И ты мне должен дать гарантию этого.

– Гарантию чего, – не понял Джим.

– Того, что я не вернусь на войну. Ты отпустишь меня и позволишь беспрепятственно убраться с этой планеты.

– Конечно, Хэнс. Ты это заслужил.

Джим настолько быстро и убедительно это произнес, что Хьюстон безусловно усомнился в его словах.

– Этого недостаточно, – сказал он.

– Слово офицера.

– Уже лучше, – Хьюстон сбавил обороты. – Но если я хоть на минуту засомневаюсь в этом, – тебе несдобровать. Ты знаешь, на что я способен.

– Разумеется, – согласился Эткинсон без всяких эмоций.

Хэнс взглянул на Эдисона. Тот, как ни в чем ни бывало, пялился в окно. Можно было упомянуть о Дарне и желании забрать ее с собой, но Хьюстон вовремя опомнился. Пусть лучше эти двое не знают об этом. Иначе у них появится сильный козырь против него.

– Что-то еще? – спросил Джим, давая понять, что разговор окончен.

– Да. Мне нужен, отдых до утра… и вытащите из меня передатчик.

– Но…

– Я не верю тебе, Джим, ты уж не обижайся. Если ты нашел меня, запеленговав сигнал, то, что тебе помешает нацелить на этот сигнал артиллерию?

– Ты ошибаешься во мне, Хэнс.

– Тем не менее, я настаиваю.

– Как же тогда держать связь?

– Никак. Подберете меня в месте высадки, после того как звездолет рухнет. Все. Я надеюсь на твою порядочность, Джим.

– Как пожелаешь. Я приготовлю оружие, – произнес Эткинсон, – и челнок.

– Мне трудно дышать, – Хьюстон попытался просунуть большие пальцы рук под повязку. – Черт…

– Так надо, Хэнс, – сказала Дарна, одергивая его. – Дыши неполной грудью.

– Но мне не хватает воздуха.

– Ты ведешь себя как ребенок, – вздохнула она. – Можешь снять бинт, но когда сломанное ребро воткнется тебе в легкое, на бегу…