Багровый пик

Он поставил ее на пол в холле. Глядя на то, как он медленно снимает свой цилиндр, Эдит подумала о фокуснике, который отдергивает занавес своего волшебного балагана. Она впервые взглянула на интерьер Дома. Громадное фойе было отделано темным деревом и состояло из трех ярусов резных балконов, галерей в итальянском стиле и изобилия готических арок, украшенных крестоцветами.

Увидев портреты поколений Шарпов в позолоченных рамах, Эдит почувствовала, что стоит в призраке Аллердейл Холла, напоминающем о его былом величии, а нынешнее развалившееся здание куда-то исчезло. В то же время она увидела крохотный лифт – на три человека, не больше – единственный атрибут современности, который тут же напомнил ей об оригинальном горном комбайне Томаса. Этот дом заживет опять и вернется в современность. Она об этом позаботится.

– Люсиль! – крикнул Томас, и его голос эхом прокатился по зданию. – Люсиль! Люсиль!

Щенок с восторгом лаял ему в унисон. Снежинки, бесшумные и полные меланхолии, падали сквозь дыры в кровле. Эдит почему-то вспомнила лепестки роз, которыми она осыпала гроб отца – их напоминающую кожу текстуру и аромат увядания, – и вздрогнула.

– Мне кажется, что внутри холоднее, чем снаружи, – сказала она через плечо.

– Это совершеннейший позор, – откликнулся Томас. – Мы изо всех сил стараемся поддерживать Дом, но холод, дождь и шахты, расположенные прямо под ним…. Остановить сырость и эрозию практически невозможно.

И действительно, везде виднелись следы разрушений: грязь, копоть, потеки и пятна красной глины. Ее отец, с его инженерными способностями, очень быстро привел бы все в порядок, она была в этом уверена – она вдруг почувствовала новый, более глубокий приступ горя, почти физически ощутила, как он проникает в ее тело, а потом отмахнулась от него ради своего дорогого мужа.

– И сколько же здесь комнат?

– Что? – удивленно моргнул Томас. – Честно сказать, не знаю.

Он улыбнулся ей, и она опять ощутила на себе его очарование, которым он так быстро завоевал ее.

– Может быть, сама посчитаешь?

– Обязательно, – рассмеялась Эдит. – Но как вы можете сохранять такую домину вдвоем, только ты и Люсиль?

В помещение вошел мистер Финлэй с ее чемоданами.

– Прикажете отнести наверх, молодой хозяин? – спросил он. Эдит улыбнулась этой ошибке старого слуги, который говорил с Томасом, как будто тот все еще был ребенком. Его любовь к молодому человеку была совершенно очевидна. Ее отец часто говорил ей, что если она хочет лучше понять характер человека, то должна проследить, как он обращается со слугами.

Томас обращался с Финлэем вполне цивилизованно, и было видно, что между ними существует настоящая связь. Это Эдит очень понравилось.

– Да, Финлэй, пожалуйста, – Томас опять полностью сосредоточился на Эдит и легко коснулся губами ее щеки.

– Мы были рождены с этой привилегией и никогда не сможем от нее освободиться. Каким-то образом нам это удается, милая. Моя мастерская в мезонине. Мне не терпится показать ее тебе.

Он повернулся с видом, который говорил «подожди минутку», и исчез в полумраке. Наверное, пошел искать сестру, подумала Эдит. Странно, как, сделав всего несколько шагов, он умудрился скрыться из вида. Как будто Дом его проглотил. Несмотря на свой альбом с рисунками Дома, Эдит не могла себе представить, насколько он велик. В нем спокойно могли разместиться несколько особняков Кушингов да парочка домов Макмайклов в придачу. Она никак не могла понять эту рабскую привязанность Томаса к Дому, но он происходил из старой семьи и родился в стране, которая была насквозь пропитана традициями, долгом и обязательствами. Эдит не представляла, что бы могло заставить ее жить в этом доме помимо любви. И останется она здесь именно из-за любви.

Финлэй ушел наверх, а Томас отправился на поиски сестры, поэтому она осталась совершенно одна в большой и холодной комнате. Не считая, конечно, этой милой собачки. Щенок вел себя так тихо, что она совсем про него забыла. Теперь, когда она взглянула на него, то увидела, что его хвост спрятан у него между ног, что у собак было признаком страха. Слегка взволнованная, Эдит поплотнее закуталась в пальто. Собака продолжала чего-то бояться, и она оглянулась, пытаясь понять, чего именно. Но вокруг никого не было. Тогда что ее так испугало?

И как будто в ответ на ее немой вопрос, порыв ветра с громким звуком захлопнул входную дверь. Эдит подпрыгнула от неожиданности. Собака прижалась к полу.

С закрытой дверью холл погрузился в сумерки, и многие архитектурные детали исчезли из виду. Он был воистину огромен, и Эдит пришло в голову, что кто-то, совершенно невидимый, может наблюдать за ней сверху.

Она не поняла, почему эта мысль пришла ей в голову, но постаралась сбросить с себя это ощущение обреченности. Она очень устала, и этот дом был конечным пунктом их длинного и холодного путешествия. Теперь это был и ее дом.