Багровый пик

Поэтому она сняла шляпку и перчатки, осмотрелась и, заметив большое зеркало, проверила прическу. Она хотела получше выглядеть для Люсиль, которую едва знала. Сестра Томаса уехала в Англию в тот ужасный день, когда умер отец Эдит, и не присутствовала на помолвке.

С прической все было в порядке. Эдит вспомнила тот день, когда явилась на встречу с мистером Огилви с испачканными чернилами пальцами и лбом. Как много событий произошло с тех пор, но одно осталось неизменным: она все еще работала над своим романом. В ее багаже было много бумаги и изящная золотая ручка-самописка, которую подарил ей отец. Если не считать рубинового кольца, которое Томас надел ей на палец, когда делал предложение, ручка была ее самой любимой вещью.

Страх собаки все еще не проходил, и когда Эдит сверху вниз посмотрела на бедняжку, она услышала странное, негромкое жужжание. Перед зеркалом стоял поднос, на котором, к ее большому удивлению, находилась целая горсть издыхающих мух. Девушка нахмурилась – это было очень неожиданно и странно. Мухи – это летние насекомые, которые откладывают свои яйца в гниющую пищу и экскременты. Эдит никак не могла понять, каким образом они оказались в этом студеном доме и как умудрились до сих пор не сдохнуть. Девушка посмотрела на них, а потом оглянулась в поисках остатков пищи или, возможно, мертвого животного. Обычно таковыми были крысы, и, вполне возможно, они устроили свой пир на остатках издохшего грызуна.

В этот момент в комнату вернулся щенок, чем сильно напугал Эдит, которая не заметила, как он убежал. В том, как Дом поглощал звуки, было что-то странное.

Во рту у щенка был красный резиновый мячик, и он вбежал в комнату, виляя хвостиком и приглашая своего нового друга поиграть с ним в «апорт».

– Это ты? Где ты, ради всего святого, отыскал это? – спросила Эдит у щенка. Она никак не могла придумать ни одной причины, по которой в этих роскошных руинах могла оказаться собачья игрушка.

Щенок был настойчив, и Эдит уже собиралась взять у него поноску, когда увидела в зеркале темный силуэт женщины в дальнем углу комнаты. Наконец-то появилась сестра Томаса. Эдит почувствовала, как ее нервы натянулись. Ведь они с Люсиль были чужими друг другу людьми, которые неожиданно стали одной семьей.

Эдит помахала рукой, но фигура, окутанная тенью до такой степени, что девушка не могла точно определить, как она выглядит, находилась от нее слишком далеко. Двигалась она как-то странно… а может быть, это происходило из-за викторианского платья Люсиль с тесным корсетом, который ограничивал движения? Сама Эдит уже давно предпочитала юбки свободного кроя и блузки с рукавами-буф Нового времени, которые соответствовали ее представлению о том, как должна одеваться женщина-писательница.

– Люсиль? – произнесла она в виде приветствия.

Леди двинулась в другую сторону, и это сбило Эдит с толку. Она что, должна пойти за ней? И что, у Люсиль были какие-то причины не разговаривать с ней? Боже, да ведь она курит! В луче света Эдит увидела какой-то дымок, который тянулся за женщиной, какие-то едва заметные кольца, которые начинали мерцать, поднимаясь вверх. Эдит не могла себе представить, как такая утонченная женщина, как Люсиль Шарп, затягивается сигаретой.

– Простите! – крикнула Эдит, идя в ее сторону. Она смогла рассмотреть, что это была не Люсиль. Начать с того, что рост совершенно не совпадал.

Не обращая внимания на Эдит, незнакомка вошла в кабину лифта. Механизм заработал, и кабина стала подниматься как раз в тот момент, когда Эдит подбежала к ней и задрала голову вверх. Слишком поздно – она увидела только дно кабины.

А потом в комнату опять вошел Томас, и Эдит указала ему на лифт, который остановился на самом верху здания. Или так ей показалось. Звук работающего механизма стих, но она не была уверена, что слышала, как открылась дверь кабины.

– Томас, там, в лифте, женщина.

– Ты это о Люсиль? – спросил он, приподняв бровь.

– Нет, нет, это была не Люсиль, – настаивала Эдит.

– Иногда кажется, что у этих механизмов своя голова на плечах, – пояснил Томас, почти с удовольствием. – Влажность в доме влияет на проводку, которая идет в шахту с глиной. Обещай, что ты будешь очень осторожно пользоваться им и никогда и ни за что не опустишься ниже этого уровня. Штреки внизу очень ненадежны.

Эдит хотела убедить его, что в лифте действительно была женщина и подниматься он стал не «по своей воле».

Но только она открыла рот, как щенок затявкал и бросился в сторону фойе. Входная дверь открылась, и с улицы вошла Люсиль, закутанная в толстую шерсть и перчатки. При виде собаки ее глаза расширились.

– Что делает здесь этот пес? – отрывисто спросила она. – Мне казалось, что ты….

– Люсиль, дорогая моя! – прервал ее Томас радостным голосом. – Как я рад тебя видеть!

Он подошел, чтобы обнять ее, но Люсиль, отбросив капюшон, отстранилась. Она холодно посмотрела на Эдит.

– Значит, вы все-таки добились своего, Эдит, – сказала она, что прозвучало довольно странно. – Как ваша поездка в Лондон?