Багровый пик

Как в замедленной съемке, она увидела перила, не смогла увернуться и сильно ударилась о них. От удара весь воздух исчез у нее из легких. Паркетный пол торопился ей навстречу, и она ударилась о прогнившие половицы. При ударе она увидела яркую вспышку света. Это что, ее собственные мозги и кровь или глина, вытекающая из-под ее тела?

Звонок звенел не переставая. Назойливый звук привлек ее внимание. Или это звенит у нее в голове?

Она пыталась вздохнуть, но не могла. Ее легкие были абсолютно пусты, и, когда она попыталась втянуть в себя воздух, ничего не получилось. Грудная клетка оставалась неподвижной, и удушье сжимало ее так, как будто кто-то зажал ей рот рукой.

Звонок зазвонил еще раз. Он был реальным, а не вымышленным и звучал снаружи, а не у нее в голове.

Найдите меня, спасите меня, молила она пришедшего. Прошу вас. Быстрее.

Но тут перед ней появилось лицо Люсиль, с безумными, сверкающими победой глазами, а потом наступила темнота.

#

Во сне Эдит видела солнце, освещающее целый стог зеленой травы, и себя, идущую между родителями. Мама держала ее за руку с одной стороны, а папа с другой. Мама посмотрела на нее сверху вниз и сказала:

– У Томаса и Люсиль не было даже этого. У них просто нет счастливых воспоминаний.

Когда она опять открыла глаза, то поняла, что все еще спит. На нее внимательно смотрел Алан Макмайкл, а его здесь быть не могло. Он же в Буффало… Или он отправился в Италию? Почему она так подумала?

Письмо Энолы Шиотти, пришло ей в голову, и память разом восстановилась.

– Привет, Эдит, – сказал он мягким голосом, сохраняя отстраненный, профессиональный вид. – Не пытайся говорить или двигаться. Еще не время. Я дал тебе слишком много лекарств.

Алан, послушай меня, о, мой бог, подумала Эдит. Она оглянулась вокруг и поняла, что она все еще в Аллердейл Холле, а рядом стоят внимательно следящие за ней Люсиль и Томас. Два стервятника, кружащие над падалью. Боже мой, что же они сделают с Аланом?

Она попыталась предупредить его, но это было выше ее сил. Его лицо расплывалось и никак не попадало в фокус – а вдруг он уже призрак?

– Уверен, что, увидев меня, ты испытала шок, – произнес Алан, а потом повернулся к Томасу и Люсиль. – Простите, что появился у вас без предупреждения.

– Как оказалось, вас сам Бог к нам послал, – ухмыльнулась Люсиль – воплощение обеспокоенной невестки.

– Я прибыл в Саутгемптон вчера, и мне надо было послать телеграмму, – он широко улыбнулся все троим, – но мне хотелось сделать вам приятный сюрприз.

Расскажи, расскажи ему все, приказывала себе Эдит, повторяя эти слова вновь и вновь. Но она то погружалась в темноту, то выплывала на поверхность. Часть ее сознания находилась вместе с ним в их пиратском логове на заднем дворе его дома, где она пыталась рассказать ему об Эноле Шиотти. Там же была и Юнис, которая смеялась над ней.

Нет, это не Юнис.

Люсиль.

– Мы просто не знали, что нам делать. Это настоящее чудо, – говорила меж тем Люсиль Алану. – Она очень больна. Лихорадка.

Эдит опустила глаза вниз. На ее левую ногу была наложена шина, и она была забинтована. Должно быть, работа Алана.

– Она говорила со мной… – начала Эдит.

– Кто с тобой говорил? – голос Алана был мягким.

– Моя мама пыталась меня предупредить, – он должен ее понять, – Багровый пик…

Когда она потянулась к нему, Алан пристально посмотрел на ее руку. Она посмотрела, что его заинтересовало: это был ее безымянный палец, красный и распухший, с которого Люсиль сорвала обручальное кольцо.

– Вы видите, она не в себе, – пробормотала Люсиль. – Бедняжка.

Алан взглянул на женщину.

Кольцо у нее на пальце. Посмотри на кольцо, мысленно уговаривала его Эдит. Но даже если он его увидит, то это ни о чем ему не скажет. Скорее всего, он никогда не замечал его у нее на руке, хотя она надела его через секунду после предложения Томаса. Мужчины таких вещей не замечают.

Слезы страха и глубокого разочарования катились по ее щекам, но она испытывала и глубокую благодарность. Алан оставил работу, пересек океан и разыскал ее в штормовых пустошах Англии, чтобы спасти ей жизнь, с риском для своей жизни. До сего дня она не понимала его истинного отношения к ней и глубины его чувства и теперь винила себя за то, что не удосужилась рассмотреть все это раньше, потому что это было всегда, совсем как воздух вокруг и земля под ногами. А теперь, из-за ее слепоты, Алан, как и она сама, превратился в бабочку, отданную на растерзание этим двум чудовищам. Если он узнает, что здесь происходит, то ему не избежать смерти. А если они уговорят его оставить ее с ними, то смерти не избежать уже ей.

– Вот, попей, – сказал Алан, поднося чашку к ее губам. Ту самую.

– Нет, нет, нет, прошу тебя, нет, – закричала Эдит и ударила по чашке. Она почувствовала, что теряет сознание. Она умрет – и Алан вместе с ней.

Алан…

#