Багровый рассвет

– Хорошо, что хоть ты смог уцелеть после такого ада, что на орбите творился. Из четырёх платформ вашего сектора осталась только одна. Да и то хромает полуразбитая на низкой орбите. До сих пор не знаем, чья она. Не отвечает, и сигналов никаких нет. Все системы и сенсоры отказали после ядерного фейерверка. Пытаемся связь с ними наладить – может, ещё кто живой там.

– А как нападавшие? – сжав зубы, спросил Толя. – Мы так и не поняли, насколько были эффективны наши удары.

– Да ни насколько! Передовые корабли у них были просто муляжами. Мы, – он кивнул куда-то в глубь полутёмного зала за спиной, – посовещались. Так вот специалисты говорят, что это, возможно, надувные конструкции. Пузыри. И вы в них выпустили основные заряды. В тени от них шёл весь их флот. И они, по нашим неполным данным, не понесли существенных потерь, в отличие от нас. Потом выпустили целый рой десантных судов. Но как-то странно в такие регионы садятся, которые никому не нужны. Граничные, спорные. Прямых огневых контактов с их десантом у нас ещё не было.

– И что теперь? – угрюмо спросил его Анатолий.

– Для тебя есть дело. Раз уж ты оказался в этом районе, то успеешь к началу операции. Отправляйся с рейдовиками до Донецка, куда они и направляются. Там тебя встретят.

Теперь он добрался до Донецка, и в штаб обороны, где его должен был ждать офицер связи с транспортом, его подбросили дружелюбные адовцы. По пути Анатолий смог немного рассмотреть город, вольготно раскинувшийся заново отстроенными жилыми районами и заводами до самого берега Чёрного моря.

Военных действий вблизи уже давно не велось, но следы былого всё ещё попадались на окраинах – взломанный асфальт старых улиц, разбитые артиллерией нацистов дома и заводы. Старые раны некогда прекрасного города – жемчужины Донбасса. Ею он и оставался, или, вернее, снова стал. Изменившись. став ещё суровее и получив какой-то новый, печальный налёт своеобразной, горделивой красоты.

На занятиях они проходили историю до Потопа. Историю войн в том числе. В ней были и главы о долгой войне здесь на территории Федерации, тогда ещё не бывшей федерацией, а лишь областями в несуществующем теперь гособразовании. В учебных файлах нашлось много фотографий города, которые он почему-то запомнил, и теперь наяву увидел, как тот изменился. Город не потерял свой грубый шарм – улицы, или, как их тут называли, линии, особенно три первых линии, были широкими и ухоженными, засаженными поливающимися индивидуально деревьями. Дальше от центра, как и раньше, начинались спальные районы с недавно отстроенными домами, с блестевшими на крышах гроздьями солнечных батарей. Весь новострой был серым, но некоторая унылость цвета зданий оттенялась частыми детскими площадками, зелёными деревьями и клумбами. Восставший из пепла оазис надежды среди покрытых пеплом войны развалин. Тут же Анатолий понял, почему неофициально столицу федералов называли «городом миллиона антрацитовых роз»: на каждой клумбе, а ближе к центру и всё в более впечатляющих количествах везде росли чёрные розы. Специальный сорт, выведенный во время войны за независимость и ставший, фактически, символом долгой и кровавой борьбы за свободу. Цветы и впрямь были удивительными – большие чёрные бутоны словно отдавали блеском золота здешнего края, скрывавшегося под землёй. Антрацитовые розы, несмотря на тёмные тона, словно озаряли только вставший на ноги, после десятилетий войн, город. Придавали ему по-своему мягкий и в то же время своеобразный шарм.

В центре всё так же, как и сотню лет назад, высились старые памятники – никто их не сносил и не убирал. Местные помнили свою историю, и потому будущее у них, в отличие от забывших её соседей, было. Будущее тяжёлое – с потом, кровью и бескрайними проблемами, но оно было. И местные жители сами строили и решали, как жить дальше. И восставший из гари боёв, словно феникс, город служил тому примером.

Проехав через полный людей центр, они вскоре оказались у штаба, где Анатолия и высадили. Он тепло попрощался с попутчиками, с которыми успел уже немного сдружиться. Всё взятое вооружение с трупа эсэсовца, а также свой современный «Вал» с прицелом последнего уровня он отдал ребятам, оставив только кобуру с пистолетом. Оружие ему тут уже не понадобится, а если и нужно будет, то ему его выдадут.

В координационном штабном центре, а точнее в одном из его отделов, его направили к офицеру ВКС. Им оказался молодой парень – очень худой. Из-за этого форма на нём сидела словно что-то совершенно лишнее. Парень оказался офицером связи, да ещё и флотским:

– Лейтенант Алёхин, отдел связи ВКС при штабе Черноморского флота, – чётко отрапортовал тот.

– Из центра управления полётами мне отдали приказ явиться к вам в отдел для получения приказа о дальнейшем прохождении службы. – Толя ещё раз оглядел лейтенанта с ног до головы. – Разрешите поинтересоваться, а почему вы из флотских?! Здесь вроде армейские должны быть.