Багровый снег

Атаман встретился в Новочеркасске с представителями съезда во главе с председателем Военно-революционного комитета Федором Подтелковым. Последний потребовал передать им всю полноту власти на Дону. Требование это было в высшей степени нахальным, учитывая расстановку сил. Донское казачье войско насчитывало шестьдесят конных полков, шесть пеших батальонов, сто двадцать шесть отдельных кон¬ных сотен, тридцать семь батарей и пять запасных полков. Из всего это¬го числа воинских сил Подтелкова поддержали одиннадцать полков, один батальон, пять батарей, одна сотня и одна местная команда. По итогам выборов на Дону в Учредительное собрание, проводившихся в ноябре, за четвёртый казачий («Калединский») список проголосовало более сорока пяти процентов избирателей Дона. За большевистский пятый список отдали голоса менее четырёх процента избирателей. И, вот, выразители интересов от силы четырёх процентов избирателей с непревзойдённым апломбом заявляли теперь о намерении диктовать остальным девяноста шести процентам «свою волю», невозмутимо соглашаясь, что это обыкновенное насилие. Компромиссные предложения атамана, стремившегося сохранить мир на Дону, успеха не имели. Им, этим четырём процентам отщепенцев, было глубоко плевать и на Дон, и на мир, и на братскую кровь. Ради достижения своих целей они не собирались останавливаться ни перед чем, они не были связаны никакими рамками, а потому действовали вызывающе нагло, ничуть не заботясь о последствиях. Как могло случиться, что эта кучка людей стала вдруг доминировать, оказывать давление на абсолютное большинство, которое составляли крепкие, разумные, честные казаки?.. Непостижимо!

Разговор закончился ничем, а, между тем, к Новочеркасску стягивались красные войска. Добровольческий штаб был перенесён в Ростов. Корнилов не разделял мягкости Донского правительства, выговаривая Алексею Максимовичу, что нужно меньше цацкаться с обнаглевшими бандитами, а куда полезнее пустить кровь. Теперь, когда возникла зримая угроза казачьей столице, атаман решил собрать членов правительства и Круга, дабы обсудить сложившееся положение и выработать план действий. Митрофан Петрович посоветовал пригласить также Алексеева и Корнилова. Однако, из-за напряжённой обстановки под Ростовом последние приехать не смогли, вместо них на совещание прибыл начальник штаба Добровольческой армии генерал Лукомский.

– Господа, к сожалению, ситуация на фронтах очень тяжелая. Дон окончательно развалился, и спасти положение весьма трудно. Без Добровольческой армии нам не отстоять Дон, – заявил атаман и повернулся к Александру Сергеевичу: – Поэтому я просил бы вас, Ваше Высокопревосходительство, передать генералам Корнилову и Алексееву нашу настоятельную просьбу сосредоточить главные силы Добровольческой армии в Новочеркасске и на подступах к нему.

Лукомский, непроницаемый как всегда, поднялся с места и, извинившись за отсутствие своего начальства, ответил:

– Зная о вашем желании сосредоточить Добровольческую армию под Новочеркасском, они считают это нецелесообразным, опасаясь, что мы потеряем Ростов, и Добровольческая армия попадет под Новочеркасском в ловушку. Этим мы погубим начатое дело. Они приняли решение отступать на Кубань и просят вас скорее вернуть в Ростов офицерский батальон.

– Я отдал соответствующее распоряжение, – угрюмо отозвался Алексей Максимович.

Повисла тягостная пауза. На атамана было больно смотреть. Митрофан Петрович прервал молчание:

– Похоже, что Новочеркасск удержать не удастся, поэтому атаману, Донскому правительству и Войсковому Кругу надо переезжать в район еще крепких и стойких станиц, расположенных по Дону, и там постараться заставить казаков откликнуться на призыв атамана.

– Оставлять Новочеркасск я не собираюсь! – жестко оборвал его Каледин. – Я считаю недопустимым, чтобы Войсковой атаман бежал из столицы Донского края и скитался где-то по станицам… Если ничего не выйдет, я погибну здесь, в Новочеркасске.

Спорить с атаманом было бесполезно, но Митрофан Петрович всё же решил приложить все усилия, чтобы спасти его от неминуемой гибели, которая стала бы огромной потерей для всего Дона и большим личным несчастьем для самого Богаевского.

Но на этот раз все усилия оказались напрасными… Атаман исполнил своё обещание. В то роковое утро, двадцать девятого января Алексей Максимович велел своему ближайшему соратнику собрать в атаманском дворце членов Войскового правительства. Накануне он выпустил своё последнее воззвание к казачеству: «Граждане казаки! Среди постигшей Дон разрухи, грозящей гибелью казачества, я, ваш Войсковой атаман, обращаюсь к вам с призывом, может быть, последним.