Багровый снег

Покидали Быхов вместе с генералом Романовским. Путь на Дон лежал через Украину. Аристократичный Иван Павлович представлялся прапорщиком, а Марков исполнял роль его денщика. Сергей Леонидович легко вжился в образ солдата, говорил с митинговым задором, свёл дружбу с «товарищами», которые никак не могли заподозрить в нём царского генерала. Во время пересадки в Харькове встретили Деникина, добиравшегося до того же пункта назначения иным маршрутом. Велика была радость той встречи! Так и прибыли в Новочеркасск втроём.

Антона Ивановича Марков глубоко уважал и был искренне убеждён, что после гибели Корнилова никто другой не мог возглавить армию. Тяжёлое наследство досталось Деникину. Теперь он был Верховным Главнокомандующим едва живой армии. Иван Павлович руководил штабом, мечтая оставить эту должность и получить под командование какую-нибудь часть, чтобы вернуться, наконец, к настоящему делу – сражаться с врагом в открытом поле. Очень хорошо понимал Сергей Леонидович это желание! Он сам успел вдоволь насытиться «прелестями» высокого поста начальника штаба. Если командующему армией недочёты и неустройства склонны прощать, то начштаба должен отдуваться за двоих! Чтобы ни случилось, все шишки сыплются именно на его голову, его винят во всех неудачах, и на него точат зуб буквально все. Всё это Марков испытал на себе. Сколько недовольства было против него, когда он был начальником штаба, а стоило возглавить полк – и армия превозносит его до небес! Не позавидуешь Ивану Павловичу… Но что поделать, кому-то должно и штабом руководить. А жребий Сергея Леонидовича быть ударной силой армии, вести её за собой, вдохновляя личным примером. Если повезёт, то – к победе. Каждому свой крест, и нужно нести его, как нёс покойный Верховный. А все сомнения и настроения – к чёрту! Не время и не место для них…

Бесшумно приближалась армия к Медведовской. Оставив свою бригаду в версте от переезда, Марков с несколькими разведчиками поскакал вперёд. Рассчитывать на удачу, находясь в окружении, не приходилось, но как говаривал Суворов: «Сегодня счастье, завтра счастье – помилуй Бог, а ум-то где ж?» Вот, умом-то и обойти «товарищей», а тогда уж и счастье будет!

В железнодорожной будке оказалось всего три человека, опешивших при виде нежданных гостей.

– Связать! – коротко приказал Марков и немедленно отправил одного из офицеров передать бригаде указание двигаться вперёд и остановиться в двухстах шагах от путей.

Пока оставшиеся разведчики вязали пленных, Сергей Леонидович привычно мерил шагами помещение, крутя в руке хлыст. Надтреснуто задребезжал телефон. Генерал бросил на него быстрый взгляд и резко снял трубку:

– Кто говорит?

– Станция Медведовская. Что, не видать кадетов?

– Нет, всё тихо.

– У нас на станции стоят два бронепоезда. Может, прислать один к переезду на всякий случай?

– Пришлите, товарищи! Оно будет вернее! – Марков положил трубку и скомандовал: – Установить два орудия у полотна для встречи бронепоезда!

К моменту появления поезда у будки сторожа собралось всё командование Добровольческой армией во главе с Деникиным и Алексеевым. Он медленно выполз из мрака, с закрытыми огнями, лишь светом открытой топки давая знать о себе. Добровольцы залегли вдоль полотна и застыли в ожидании. Счёт времени шёл на секунды. В такие моменты решается всё, и всё зависит от инициативы командира, от его способности точно оценить обстановку, мгновенно принять решение и действовать! Удача нахрап любит! Когда поезд приблизился к переезду, Сергей Леонидович сбросил свою белую папаху и бросился к паровозу:

– Поезд, стой! Раздавишь, сукин сын!

– Кто на пути? – окликнули с бронепоезда.

– Разве не видишь, что свои?!

Поезд остановился. В тот же миг Марков, схватив у одного из стрелков гранату, бросил её в топку паровоза и крикнул, отбегая:

– Орудие – огонь!

Заплевал бронепоезд во все стороны струями пуль и картечи, ощетинился штыками своего гарнизона. Но и установленные у полотна орудия Добровольцев не молчали. Первый снаряд попал в колёса паровоза, второй в самый паровоз. Штабс-капитан Шперлинг дернул за боевой шнур, паровоз был в перекрестии его панорамы… С треском ахнула граната по паровозу, и сразу крики и тревожные голоса прокатились по бронепоезду. Грохотом, криками и треском взволновалась бесшумная ещё четверть часа назад степь. Озарили её огнём взрывы, и видно было, как в этих вспышках мечутся по степи кони, повозки, люди… Это переполошились господа обозники, подумавшие, что настал их смертный час. Распушились во все стороны, затрудняя подход из арьергарда бригады Богаевского. Среди суматохи, под роем пуль штабс-капитан Шперлинг спокойно всадил вторую гранату в паровоз, и он завалился в облаках пара…

– Вперед! – скомандовал Марков, выскочив на самое полотно.

– Ура! – откликнулись из темноты Добровольцы и со всех сторон ринулись на зов, стреляя в стенки вагонов, взбираясь на крышу, рубя топорами отверстия и сквозь них бросая бомбы…