Багровый закат

Ицгар взял в руки один из кинжалов. Примерился, почувствовал, что некоторые из этих узоров выступают над поверхностью рукоятки. Они не мешали держать в руке кинжал, но определённая шероховатость создавала явное неудобство.

Видя на лице Ицгара промелькнувшее разочарование, к нему подошла Тамар

– Дай кинжал! – обратилась она к нему, с такой непосредственностью, как будто они были знакомы много лет. При этом её лицо было серьезным и сосредоточенным.

Он протянул оружие рукояткой к ней, почувствовал холодок хорошо отполированного лезвия.

Её взгляд задержался на рукоятке кинжала. Осмотрев её, она, не торопясь, подошла к Эльдаду, крепившему золотые пластинки, что-то сказала и он уступил ей место.

Тамар же, чуть подтянув длинный серый халат, привычно примостилась за столиком, выбрала крохотный молоточек, и, зажав в руке острое лезвие, начала еле заметными движениями постукивать по выступавшим украшениям рукоятки.

Ицгар с интересом наблюдал за действиями Тамар. Сосредоточившись, она чуть приоткрывала рот, склонялась то вправо, то влево. При этом менялись удары молоточка – вместо четких и прямых они становились скользящими, еле касающимися рукоятки.

Работавшие за столиками мужчины, продолжали заниматься каждый своим делом. Никто, кроме Ицгара не обращал внимания на столь необычную ситуацию. Было очевидно, что не впервые Тамар делала подобную работу. Лишь Ицгар не мог подавить в себе чувство удивления. Пока, наконец, не понял, что Эльдад сказал правду: девушка была опытным золотых дел мастером.

Наконец, она встала, внимательно осмотрела рукоятку и попросила Ицгара еще раз проверить оружие. Но он не успел подойти к ней, она издали бросила ему кинжал.

Подобная передача оружия была ему знакома с детства. Ицгар поймал кинжал точно за рукоятку, как его учил Бен-Цур, но неожиданность все же застала его врасплох. Острие клинка чуть задело кисть. Брызнула струйка крови.

Он неторопливо положил оружие на ближайший столик и ладонью правой руки зажал ранку. К нему мгновенно приблизилась Тамар. Она молча сняла его руку и, придерживая своей, посыпала на узкий порез щепотку соли.

Его пронзила короткая, как укол кинжала, боль, но струйка крови пошла на убыль. Он хотел опустить руку, но почувствовал, что Тамар не позволяет ему сделать это движение.

– Потерпи еще чуточку, – тихо сказала она, – сейчас кровь остановится.

Ицгар с изумлением рассматривал её небольшие крепкие пальцы. Сверху они были смуглы, и нежны, подобно коже лица, но ладони, покрывала плотная, огрубевшая от постоянной работы, кожа.

– Хозяйка, – обратился к ней мужчина, чья работа послужила причиной переполоха, – ножны тоже готовы, – и он положил перед Ицгаром изумительной красоты кинжал.

– Прими наш подарок, дорогой гость, – с подчеркнутым напряжением сказал мастер, – он нечаянно обагрился твоей кровью, до того, как был завершен, и, по нашим традициям, кинжал принадлежит тебе.

Тамар молча кивнула и впервые смело посмотрела в глаза Ицгару. Видя, что он пытается отказаться, от подарка, виновато добавила:

– Возьми, пожалуйста… И, дай Б-г, чтобы он тебе никогда не понадобился.

Затем они направились к кузнечному ряду.

В отличие от ювелирного, здесь над многими дворами голубели шлейфы дыма. Непрерывно стучали молотки, позванивали наковальни, пахло раскаленным железом. И в душе Ицгара, немало дней поработавшего в кузнице Шмуэля, неожиданно проснулось сосущее чувство тоски.

Как они там, его родители – отец Бен-Цур и Шифра? Он никогда не произносил слова " мама".С младенчества привык слышать вокруг себя её имя. И в его сознании оно полностью ассоциировалось с понятием "мама".

Чем сейчас заняты его сестры – Ривка, Ора, Эфронит? И рядом с их именами, постоянно возникало имя Юдит…

– Пришли! – прервала его размышления Тамар.

Вскоре они оказались в просторном дворе. Тамар сразу исчезла. Ицгар остался один.

Начал осматриваться. Был удивлен увиденным. Огонь пылал одновременно в пяти или шести горнах, однако горели в них не белые камни, какими пользовались кузнец Шмуэль и Элька, а черные, плотные, радужно сверкавшие на сколах.

Из единого мехового устройства, находившегося в углу двора, в горны закачивался воздух. Там усиленно работали человек десять мужчин. По их мускулистым, чуть прикрытым одеждой телам и по темной коже Ицгар понял, что это были рабы.

У горнов стояли кузнецы. Их одежда во многом напоминала ему одежду Шмуэля и его учеников. Короткие безрукавные халаты из плотной ткани, подтянутые поясами; либо кусок такой же ткани, или кожи, подвешенный к шее и завязанный за спиной. Эта кожа прикрывала грудь кузнеца от разлетавшихся искр. Почти у всех на голове темнели плотные тканевые или кожаные кипы.

Люди были заняты работой, никто не обращал внимания на Ицгара. К тому же, кроме него во дворе находилось немало других людей. Несколько человек ждали своей очереди, чтобы подковать лошадей, мулов или осликов. Двое мужчин помогали кузнецам натянуть на высокие колеса одноосной арбы раскаленный железный обод.

Видя, что Тамар где-то задержалась, Ицгар подошел к угловому горну и увидел, как два человека, вытащив из огня длинный кусок железа, начали ковать лезвие меча, однако это был не привычный прямой клинок, но дугообразный, хотя стержень для насадки рукоятки, был прямым.

" Удобен ли такой меч для бойца?" – с сомнением подумал Ицгар. Римляне предпочитают короткие, широкие мечи и в схватках лицом к лицу, хорошо ими владеют. Изогнутый же меч требует расстояние, чтобы размахнуться"..

И, как бы подслушав его мысль, к нему подошла Тамар. Устало улыбнулась.

Вновь перед ним стояла совсем другая Тамар. В ней не было ничего вызывающего или загадочного. Ему показалось, что он её знает давным-давно, с самого детства, что она ему близка как Ривка, Ора или Эфронит.

Он искал слова, чтобы сказать ей что-то теплое, задушевное, согнать с её лица усталость и застывшую грусть, но не успел.

Она смахнула со своего лица улыбку минутной слабости и с подчеркнутой жесткостью сказала.

– Образцы боевого оружия ждут тебя! Можешь отобрать все, что тебе покажется подходящим для мужчин Эрец Исраэль.

Так она и сказала: для мужчин . При этом она ни разу не назвала его, Ицгара, по имени.

И Ицгар почувствовал, что в её замечании был явный вызов ему, мужчине из Иудеи. Он принял этот вызов.

Помещение, куда привела его Тамар, представляло собой просторную комнату с довольно высоким потолком. Вдоль стены лежали неширокие ковры, с разбросанными на них плоскими подушками.

В центре комнаты на невысоких столах лежало оружие. Ицгар с любопытством осматривал кинжалы и мечи, чуть в стороне стояли щиты – круглой, квадратной и овальной формы.

Тамар явно кого-то ждала. Вскоре, чуть горбясь под тяжестью дополнительной охапки мечей, зашел невысокий молодой мужчина. Короткий кожаный халат еле прикрывал колени, оставляя обнаженными мощные икры ног. Вошедший неторопливо разложил принесенное оружие, выпрямился и Ицгар увидел, что он значительно выше ростом, чем показалось вначале. Подошел к Ицгару.

– Амос, – назвал свое имя и протянул руку.

– Ицгар, – ответил тот крепким рукопожатием.

– Знаю. Мне о тебе рассказала Тамар, – и тут же по-деловому спросил:– Какое оружие предпочитают ваши воины?

Ицгар на секунду задумался, и с улыбкой ответил:

– Соху, лопату, вилы или грабли, – и сразу же увидел недоумённый взгляд Амоса, брошенный на Тамар. Затем в этом взгляде появилась обида и гнев.

– Ты попал в квартал оружейников, а не хлеборобов! – зло ответил Амос и Ицгар увидел, как у него на щеках заиграли желваки.

– Почему ты, Амос, вспылил?! – жестко спросила Тамар, – если у людей нет мечей, кинжалов или стрел, они сражаются лопатами, вилами, граблями. А железная насадка сохи, может быть хорошим наконечником для копья против конников!

Теперь Ицгар смотрел на Тамар с удивлением и чувством благодарности. Она пришла ему на выручку. И ему ничего другого не осталось, кроме как включиться в её игру. Ицгар негромким голосом произнес:

– В схватках с римлянами предпочтительны прочные мечи и щиты квадратной формы.

– Тебе приходилось участвовать в боях? – все еще сердясь, в упор спросил Амос.

– Нет, – покачал головой Ицгар, – я не воин. Я купец.

– Тем более ты должен уметь держать в руках оружие, – настаивал на своем Амос, – не всегда же полагаться только на наёмников.

Тамар видела, что гнев Амоса не прошел, и он искал повод, чтобы поставить на место зарвавшегося гостя.

– Конечно же, мы готовы к схваткам с дорожными разбойниками…

– И ты тоже? – в упор спросил Амос.

Вместо ответа Ицгар кивнул головой.

– Очень хорошо! – Амос быстро подошел к столу и схватил первую попавшуюся пару мечей. Он спрятал их за спиной и предложил Ицгару выбрать один их них.

– Правый, – спокойно сказал Ицгар. В ту же секунду из-за спины Амоса в направлении Ицгара вылетел меч. Бросок был таким же быстрым, как бросок кинжала, который чуть ранее передала ему Тамар.

Теперь Ицгар был настороже и легко поймал меч именно за рукоятку. Амос довольно хмыкнул:. "Этот парень из Иудеи не так прост, как ему вначале показалось".

Они сделали несколько пробных выпадов, легко отбитых каждым из них. Затем в схватке появились опасные движения. Нарастало напряжение. И, Тамар, внимательно наблюдавшая за всеми деталями схватки, властно произнесла:

– Достаточно! Прекратите!!

Но мужчины были настолько увлечены опасной игрой, что не обратили внимания на её оклик.

Ицгар видел, что Амос вначале применял элементы римского боя, стараясь защититься щитом и одновременно близко подойти к противнику, чтобы нанести удар снизу, в область живота.

Тогда Ицгар опускал щит вниз и угрожал нанести удар сверху. Затем Амос резко изменил тактику боя, перейдя на спартанские приемы эллинской школы. И… ошибся. Ицгар прекрасно владел этими приемами, освоенными после строгих уроков, данных ему Бен-Цуром.

После первого же фронтального выпада Амоса, последовал молниеносный удар Ицгара. Этот удар был боковым и настолько сильным, что половина меча Амоса отлетела в сторону и упала к ногам Тамар.

Разъяренный Амос не успел осознать произошедшего. В пылу схватки, подняв остатки меча, вновь бросился на Ицгара, но тот опустил оружие, перестал защищаться.

И если бы не Тамар, внезапно оказавшаяся между сражавшимися, могло бы произойти непоправимое.

Мгновенно очнувшись, Амос посмотрел на Тамар, затем, отбросив в угол комнаты остатки меча, подошел к Ицгару и сказал: – Разреши обнять тебя, брат!

Тамар, пошла в глубь комнаты, принесла остатки меча, возвратила его Амосу, сухо спросила:

– Кто мастер, сделавший это оружие?

Вместо Амоса ответил Ицгар:

– Кузнец сделал хорошую работу, эта работа полностью соответствует римским приемам боя. Спартанская школа надёжно забыта.

И в невольно его памяти возник хранящийся у Шмуэля длинный меч с клинком, усиленным полосами закаленного железа. Тот самый меч, которым когда-то сражались его отец – Бен-Цур и Шмуэль.

– Не всеми… – ответила Тамар, и, обратившись к Амосу, спросила: – Сколько закуплено таких мечей?

– Двести… – чуть виновато ответил Амос.

– Не нужно их укреплять, – вмешался в разговор Ицгар. – Наши враги – это наемники из Сирии, Галлии, Ливии, немного римлян – они воюют по римским уставам. И это оружие не уступает римскому.

– Тебе виднее… – с неохотой согласилась Тамар.

– К тому же, мы должны, как можно скорее возвращаться домой, в Иудею, – сказал Ицгар и увидел, как при этих словах вздрогнули плечи Тамар, но, возможно, это ему показалось, так как лицо Тамар было непроницаемо серьезным.

Затем Амос выложил перед Ицгаром различного размера и формы щиты, кожаные нагрудники с металлическими пластинами, пращи, стрелы с вращающимися наконечниками, способными пробить щит; железные крючья на длинных кожаных ремнях, специально изготовленные для броска и стаскивания всадника с лошади, множество других хитроумных приспособлений, важных для поражения противника.

В конце показа Ицгар увидел, что в комнату вошли несколько человек. По их одежде и по испачканным углем рукам, он понял, что это кузнецы.

Амос сразу же направился к ним. Он бросил к их ногам обе половины разрубленного меча. Кузнецы явно были смущены. Они сбились в кучку и начали что-то горячо обсуждать. Их разговор шел на смеси нескольких местных наречий и Ицгар ничего не мог понять, кроме нескольких слов: "эллины", "Спарта", "Иудея".