Багровый закат

Вскоре группа совещавшихся вышла во двор. Здесь в тени гранатовых деревьев, были разостланы циновки и разложены не менее десятка подушек, расшитых пурпурными нитями.

Ривка, Ора и Юдит принесли кувшины с вином, водой и виноградным соком, за ними поспешала Эфронит, она так и не вышла ростом, однако её милое личико озаряла по-детски восторженная улыбка. В её высоко поднятых руках была стопка хлебцев. И со стороны казалось, что эти хлебцы, как и сама Эфронит, двигаются не по земле, но плывут по воздуху, заполненному душистым ароматом только что вытащенных их печи аппетитно пахнущих хлебцев.

Напряжение, сопровождавшее утренний разговор, постепенно рассеялось.

– Наши дочери, – не без гордости сказала Шифра, кивая в сторону вошедших девочек.

– Если такие красавицы с нами, – чуть рисуясь, сказал Публий, – все наши планы свершатся! – и первый поднял кубок.

Затем Публий, не оставляя бокала с вином, выразил желание осмотреть гончарную мастерскую Эльки. С улыбкой сказал:

– Я люблю керамику и видел немало красивых изделий, – говорил с явным удовольствием легат, – однако только здесь, в Иудее, я нашел некое волнующее сияние, исходящее от работ мастера Эльазара.

Многие из твоих изделий пропускают свет сквозь тонкие стенки, подобно тому, как густой туман пропускает солнечные лучи. Или как солнце в ваших краях пробивается сквозь густую желтую пыль хамсина.

Он озорно улыбнулся и спросил у Эльки:

– Приходилось ли тебе смотреть на солнце сквозь скорлупу куриного яйца?

– Н-е-е-т… – растерянно ответил Элька.

– А ты попробуй! – улыбнулся Публий. – Увидишь удивительное сияние. Именно такое сияние, излучают твои работы. Всё это, мастер Эльазар, свидетельствует о бесспорном таланте человека, чьи руки оставили след на этих изделиях, – легат поднял бокал.

Смущенный Элька торопливо ответил, что он здесь не причем, что это его повседневный труд, и если ему, действительно, что-то удается, то лишь потому, что эта земля, из которой он формует свои изделия, озарена духовным светом Всевышнего.

– Ты хочешь сказать, что одухотворенность твоей керамики, содеянной здесь, в селении Модиин, отражает одухотворенность сухой и жесткой земли Израиля? А вовсе не дело твоих рук?

– Я всего лишь гончар, – спокойно ответил Элька.

– Вижу, ты – настоящий мастер! И мой кирпичный заказ подобен просьбе к большому художнику – покрасить своей кистью городской забор … Но что поделаешь?.. – с искренним сожалением промолвил архитектор. – Такова жизнь… Успехов тебе, мастер Эльазар!