Байгуш

       Почти полгода в первой должности. Не вылезаю из нарядов, отчего сознанием день зачастую путается с ночью. Питаюсь, как придется, сплю на чём и где попало. От руководства всех уровней кому я на глазах одни взыскания. От тех, кто постарше выслугой – насмешки вслед. Оказавшись в недолгой компании любой разговор начинается вопросом: – «Что, задрочили?», словно другого спросить нельзя. Всё курсантское содрано, как с апельсина кожура. Забыл приятную терпкость «Каберне», липкий аромат «Солнца в бокале», странный цвет с какими-то бурыми у низа хлопьями «Алжирского». Про легкие напитки: «Старый замок», «Черный доктор», «Алиготе», «Кагор»  и «Спотыкач» вообще промолчу. Пью, как все – исключительно «огненную воду». Остальной алкоголь здесь поднимается на смех.

    Офицеры части разделены в несколько кругов, которых границы четки. Кто при штабе все имеют партбилет, все заносчивы и высокомерны – белая кость. Не блещут начитанностью и правильностью построения речи, но при любом обращении ведут себя так, будто знают что-то особенное, чего тебе не дано знать. Наградные планки и погоны на их кителях новёхонькие и непременно с жесткою вставкой. Известно, что пьют. Но в расположении части грешат этим только в праздники и прилагают усилия к незаметности. Разговоры меж ними – тайна покрытая мраком. Их увидишь только утром на разводе подразделений. Куда потом они деваются на целый день непонятно. Даже сравнил их с привидениями. Всегда гладко выбриты и пользуются парфюмом от пяти рублей, а если образуется кружок курильщиков, то всегда один эффектно достанет перед собравшимися пачку "Marlboro" или "Kent". У большинства штабистов отчего то в моде совершенная дрянь – выращивать до невообразимых размеров ноготь на мизинце. Что они хотят этим обнаружить мне не понятно. А еще элита. Я их презираю.

       Другая каста малочисленна и представляют её покорные служаки. Это «чернорабочие».  Кажется, что говорить они вовсе не умеют и к пререканиям не склонны.  Половиной они коммунисты, а половиной нет. Даром, что училища за их плечами командные – на них всю «воду» в части возят. Скажут: «идёшь туда» – и он как телок идёт. Погоны у них волною и выгоревшие на солнце, а где укладывается портупея всегда темная полоса. Одеколон у них, что по 50-ти копеек, зачастую обросли щетиной и после них долго стоит запах крепкого пота, бензина или машинного масла. Эти голоса не имеют, и пить они тоже не умеют.  Потому пьют технический спирт. Пьют много. В канцеляриях это бывает редко, но вот краткие застолья в аппаратных полевого исполнения исчислению не подлежат. А, напиваясь в дупель, всегда болтаются по казармам. Пристают к солдатам и вымещают на них свои обиды. Порой затевают и драки, за что часто биты и всегда наказаны начальством. Пользуются «чернорабочие» самым дешевым табаком, какой только есть и обязательно три пальца на руке у них желтые от никотина. Хоть на их горбах и выезжает командование, они на плохом счету. Этих я люблю всем сердцем за их открытость и русскость. Кроме они вызывают у меня чувство глубокого сострадания. В них всё светло и настоящее. Это они безропотно будут сутками сидеть в окопах под градом пуль и с безмолвными проклятиями подонку генералу бросаться на амбразуры. Беспринципные деляги за их счет под шумок не преминут сделать себе неплохую карьеру. Из множества развлечений, присущих штабистам и «щёголям», для «чернорабочих» свыше отписано только одно и диаметральное – хорошо умереть…, при случае. Впрочем, это можно во внимание не брать: у меня есть привычка многому давать произвольное истолкование и в разрез общепринятому.