Байки бывалого хирурга

– Ну, что будешь? – прищурилась она, глядя на облизывающегося и дрожащего от нетерпения Барсика. – С кроликом или с курицей?

– Мяу! Мяу! – стукнул от нетерпения по столу лапой кот, мол, все буду, ты только дай: и с курицей, и кроликами, еще с чем-нибудь вкусненьким.

– Ох ты, наглый обжора, – рассмеялась хозяйка и выложила на тарелочку корм с говядиной и мясом птицы, – на тебе завтрак.

Не успела она еще как следует поставить тарелочку на пол, как кот урча, отпихивая мордой хозяйскую руку, с жадностью набросился на еду. Раиса Иванова тяжело вздохнула, полюбовалась насыщающимся животным и выключила огонь под вскипевшим чайником.

До начала рабочего дня оставалось еще почти два часа. Можно было все это время проваляться в кровати, наслаждаясь утренней негой. Но она был хирургом старой закалки: никогда не опаздывала на работу, а, наоборот, приходила минут за тридцать до официального начала рабочего дня и не спеша обходила палаты со своими больными. К утренней конференции Раиса Ивановна уже имела представление, как ее пациенты провели ночь и кто к ней из новеньких поступил за ночь.

В силу своего возраста она уже не дежурила по ночам и в выходные дни. Но произошло это относительно недавно: два года назад. Смерть мужа сильно подкосила ее, и хирург Мещерякова стала отказываться от дежурств по стационару. Заведующий хирургическим отделением областной больницы Петр Петрович Маслов и не принуждал ее к этому. Даже если кто-то из докторов заболевал или возникал другой форс-мажор – дежурил сам.

Это сейчас он суровый Петр Петрович – солидный сорокапятилетний хирург с аккуратно подстриженной седеющей академической бородкой, кандидат наук, вот-вот защитит докторскую. А тогда, 22 года назад, когда он только после интернатуры пришел на отделение, его встретила и обогрела тогдашняя заведующая хирургией Раиса Ивановна. Именно благодаря ей он и стал тем знаменитым Масловым, к которому стремятся попасть больные не только с их области, но едут и из других регионов.

Неспешно позавтракав остатками вчерашнего омлета и запив его зеленым чаем без сахара с кусочком булочки с изюмом, Раиса Ивановна помыла за собой и насытившимся Барсиком посуду, отправилась в ванную комнату. Она и раньше не делала из еды культа, а сейчас и вовсе уменьшила свой рацион до минимума. Не то, чтоб экономила, нет. Просто не хотелось. Зато в свои годы она оставалась живой и подвижной женщиной, язык не поворачивается назвать ее старушкой.

Невысокого роста, юркая, худая, можно даже сказать, жилистая, Раиса Ивановна и теперь иному крепкому мужику даст фору. Не далее как вчера, четыре часа кряду отстояла хирург Мещерякова на сложнейшей операции по поводу рака головки поджелудочной железы. У ее ассистентов, двух дюжих крепких парней, и спина затекла, и ноги не гнутся. А она хоть бы хны: наложила последний шов на кожу, поблагодарила операционную бригаду за помощь и легкой девичьей походкой покинула операционную. Ассистенты лишь проводили ее завистливым взглядом, растерянно переглянулись между собой и ну энергично растирать свои затекшие члены.

Перед выходом из квартиры Раиса Ивановна еще раз критически со всех сторон осмотрела себя в зеркало. Минимум косметики на лице. Зачем краситься, как грозный индеец, вставший на тропу войны? Морщины, особенно те, что в уголках глаз, уже не скроешь, а к дряблой шее уже привыкла. Так, чуть оттенила веки, расчесала все еще крепкие, но уже, увы, седые волосы, поправила воротничок на батнике. Она не терпела излишне вульгарного или неряшливого стиля. Всегда одевалась подчеркнуто скромно, но со вкусом. На работе все равно переодеваться в медицинскую робу, белый халат и неизменно накрахмаленный колпачок.

Покрутилась, одернула шерстяную юбку, вздохнула: еще ничего смотрится, терпимо, но видно, что старость наложила на нее свои железные лапы – не вырвешься. Сама себе подмигнула, улыбнулась. И зубы еще превосходные. Вот что значит не курить и следить за ними. Спасибо, мама, покойница, привила ей еще в детстве любовь к зубному порошку. Многие, кто ее видит впервые, не удерживаются и задают один и тот же вопрос: а свои ли у нее зубы, уж больно неправдоподобно хороши. И всегда она с гордостью отвечает, что свои.

Ладно, довольно крутиться перед зеркалом, словно девушка на выданье, пора и на работу двигать. Раиса Ивановна насыпала в миску Барсику сухого корма: смотри не слопай все за раз, а то плохо станет. Это тебе до вечера, пока с работы не приду. Долила воды, выключила свет на кухне и пошла к прихожей. Барсик весь из себя важный шел сзади – провожал хозяйку.

Надела кремового цвета модный плащик, элегантную светло-сиреневую войлочную шляпку. Не удержалась и опять покрутилась перед зеркалом. Барсик сурово посмотрел на нее снизу-вверх: меня вот ругаешь, если я чего-то насорю, а сама в уличной обуви ходишь по квартире.

– У меня туфли, между прочим, мытые, и не нужно так строго смотреть на меня, – улыбнулась она сидящему на полу коту, перехватив его немигающий взгляд.

– Мяу, – махнул правой лапой Барсик, – мол, иди уже, мне спать пора.