Байки бывалого хирурга

До начала утренней конференции, а значит, и до официального начала рабочего дня еще есть добрых полчаса. Раиса Ивановна начала обход с мужской палаты, туда, куда поступил новенький, непонятный для дежурного хирурга, пациент.

Хм, и вправду не совсем ясно, что с ним. Раиса Ивановна тщательно опросила и осмотрела его и задумалась. Молодой парень двадцати трех лет, но уже грязный и неухоженный. Говорит, что приехал из деревни на заработки, а документы и деньги украли на автовокзале. Родители у него давно умерли, в городе из родных никого нет. Несколько дней бомжевал на улице. Пристал к каким-то бродягам. С ними и побирался до сегодняшнего утра, когда вдруг возникли сильнейшие боли в верхних отделах живота. ««Как ножом под дых ударили», – сказал парень. До этого несколько дней мучила жуткая изжога. Через несколько минут после начала заболевания боль стала распространяться в нижние отделы живота и все больше справа.

Осмотрела его Раиса Ивановна и поняла, что у парня, которого, кстати, зовут Дима, неподдельный перитонит. Надо срочно оперировать. Но вот что это за перитонит, какая у него причина – не совсем ясно. Не поленилась она сходить пешочком на первый этаж, где расположен кабинет экстренной службы и посмотреть Димины снимки. Точно, свободного газа в животе нет. Но уж очень заболевание напоминает перфорацию язвы двенадцатиперстной кишки или желудка. Но, перфорация – это дырка в органе, а в желудке всегда содержится газ, который выходит в свободную брюшную полость. А его нет. Такое бывает, когда происходит перфорация задней стенки заинтересованного органа. И тогда перитонит развивается не так бурно. Да, загадка.

– Петр Петрович, доброе утро, – заглянула она в кабинет пришедшему минут через десять после нее заведующему, – там прелюбопытнейший пациент поступил. Его нужно срочно оперировать.

– А чего дежурная бригада не прооперировала? – недовольно поморщился заведующий, поздоровавшись с Раисой Ивановной.

– А может, и правильно сделали, – села напротив него на свободный стул Мещерякова, – парень непростой. Таких пациентов нужно оперировать со свежей головой, а не вымотанными за ночь дежурными хирургами.

– Я помню, помню ваши наставления, – улыбнулся Маслов. – Как вы говорили? Чтоб тебя в пять утра невыспавшийся хирург оперировал. Так?

– Так, так, – кивнула Мещерякова. – И чем больше я работаю, тем больше в этом убеждаюсь. Уставший доктор сведет операцию к минимуму. А это всегда негативно отражается на пациенте.

– Понимаю, к чему вы клоните, – нахмурился заведующий, – чтоб я не ругал дежурную бригаду. Однако, перитонит – прямое показание к экстренной операции, даже если не совсем ясна его причина.

– Петя, – Раиса Ивановна поближе подсела к Маслову, – парни и так вымотались, сделали в ночи резекцию желудка, две аппендектомии. Еще и в пять утра брать в операционную перитонит с, возможно, не простым заболеванием, а то и травмой.

– Травма? Мне про травму ничего не сообщили.

– Хм, сколько раз было, что пациенты или скрывали травму, или просто не помнили.

– А у него что, есть видимые повреждения на животе? Сам я его еще не успел осмотреть.

– Кроме грязи, на его животе ничего остального не видно. Но случаи бывают всякие.

– Так, может, ему КТ живота пока сделать?

– Петр Петрович, ну какое КТ? Я тебя умоляю. У парня клиника разлитого перитонита, ему место в операционной, а не разъезжать по коридорам на каталке. Зачем затягивать?

– А не вы ли в свое время учили меня, что прежде, чем оперировать пациента, нужно максимально приблизиться к диагнозу? – прищурился Маслов.

– Учила, – улыбнулась Раиса Ивановна, – обязательно надо знать, на что идешь. Это важно, какой операционный доступ выбрать. Но здесь как раз все понятно. Боли начались все вверху. Значит, и идти надо верхне-срединной лапаротомией.

– Согласен, – заведующий с теплотой посмотрел на свою уже немолодую учительницу, – и, похоже, что вы лично желаете его прооперировать?

– Разумеется, как же иначе? – удивленно вскинула кверху брови Раиса Ивановна. – Раз он в моей палате. Я понимаю, что у нас на отделении так уж заведено, что всех сложных пациентов заведующий оперирует лично. Но, полагаю, мне вы доверяете.

– Раиса Ивановна, – Петр Петрович развел руки в стороны, – о чем разговор. Конечно! Раз считаете, что ему КТ не обязательно, то не затягивайте с операцией. Сейчас я его сам гляну, и можете подавать в операционную.

– Договорились, – Мещерякова на удивление легко поднялась со стула, – только, чур, дежуривших сегодня парней за него не ругать.

– Ох, балуете вы их, Раиса Ивановна, – вздохнул заведующий. – Они постоянно пользуются вашей добротой. Ведь знали же, жулики, что если его к вам в палату госпитализировать, то репрессивные меры обойдут их стороной.

– Ну кому-то надо.

– Злоупотребляют они вашими чувствами, злоупотребляют.

– Ладно, Петя, не ворчи. Больной теперь мой, с меня, в случае чего, и спросишь. Иди, глянь его, да я распоряжусь, чтоб его уже подавали.