Байки дедушки Шао Мэя

До самого вечера продолжалась эта безумная работа. Муза не давала мне почти никакой передышки, разве что регулярно устраивала перерывы для приёма пищи…

Эти авралы продолжались четыре дня и совершенно меня вымотали. Были исписаны почти без поправок несколько сотен листов, несколько раз кончались стержни в авторучках… И всё же…

Всё же наступил день, когда повесть была закончена и отпечатана на машинке через два интервала в трёх экземплярах под копирку. Тут же удалось с первой попытки дозвониться в редакцию, а чуть позже приехал курьер и забрал рукопись.

***

Вы скажете – какая удивительная история. Вы скажете – так не бывает вовсе, мол, муза – это изобретение древних греков, не умевших иначе объяснить наличие или отсутствие вдохновения. Вы скажете… Да мало ли, что ещё вы можете наговорить! Я с вами со всеми согласен: да – удивительная история, да «музов» не бывает. А вы вот почитайте, что дальше было…

***

Итак, наступил день, когда повесть была закончена. Муза, прощаясь со мной, поблагодарила меня за сотрудничество, сказав, что я на редкость лёгок в общении, что других приходится укладывать на больничную койку, чтобы заставить писать, и т.д. и т.п.

Наконец, уже поздно вечером, мы таки распрощались и она растаяла в воздухе, как струйка пара из чайничного носика, оставив после себя едва уловимый запах елея. Я вздохнул с облегчением… и обнаружил себя, лежащим в своей кровати. Раздетым, под одеялом – всё как полагается…

***

За окном начинался новый майский день, в открытую форточку вплывал аромат распускающейся зелени; коты и кошки, прооравшиеся за ночь, где-то тихо-мирно отсыпались; безнадёжно влюблённые молодые люди, уставшие от любовных терзаний, тоже, наверное, почивали.

«Так, значит, всё это мне приснилось», – подумалось вдруг с грустью. «Жаль – повесть была, кажется, действительно прекрасной. И всё же – удивительный сон…»

Грустные мои мысли были прерваны телефонным звонком. Чуть пошатываясь спросонья, я проковылял к письменному столу.

– Алло! Вы такой-то?

– Да, это я… А что случилось?

– Вашу рукопись приняли в работу. Будьте добры завтра, к десяти часам утра, прибыть к главному редактору для обсуждения условий публикации. Всего хорошего!

Итак, сон продолжается? Лишь короткие гудки, лишь холодный пол, неприятно холодивший мой зад, наконец – рукопись, торжественно занимавшая на столе почётное место, утверждали, что я не сплю.

***

Слабой рукой я раскрыл наскоро переплетённую стопку бумаг на последней странице и заплетающимся языком прочёл:

«Музыкант и Скрипка играли Печальную мелодию. Ивы плакали, а раскидистый старый вяз осыпал его своими листьями, благодаря за музыку. Закончился этот день. Закончилась и наша повесть.

Конец».

СКАЗКА О ПРОШЛОГОДНЕМ СНЕГЕ.

Как прошлогодний снег, таяли сны. Они таяли и текли по улицам задумчивыми ручьями, возносились вверх и парили лёгкими паутинками облаков.

Потом пришёл ветер и стал играть с ними, запутывая их ниточки в замысловатые кружева. Люди видели это и тихо радовались.

Гора Суншань.

На горе Суншань{28} сидел человек, и был он занят тем, что не думал. Он не думал о своей бедности, не думал об отношениях с тёщей и женой. Особенно он не думал о своём Просветлении и о том, что он станет Буддой. Так он сидел и не думал. Потом ему надоело и он пошёл в кусты облегчить живот. Там его настигла Дхьяна{29}.

Василий Поликарпыч Федорушкин работал на заводе токарем. Сейчас он стоял около своего нелюбимого «вертела» и делал очередную порцию деталей, заранее предполагая, что половина уйдёт в брак. Он был уныл. Утром он вернулся из Больших Будунов, в которых, как всегда, барометр привычно показывал «В. Сушь».

В очередной раз, подгоняя каретку с резцом к бешено крутящейся детали, Василий Поликарпыч с надеждой подумал: «А может, и впрямь, стоит?..» Станок ответил ему, согласно покручивая ручкой в режиме автоматической подачи. «Так я и знал!» – торжественно провозгласил Василий Поликарпыч и, вырубив станок, отправился к знакомой кладовщице пить пиво.

Сегодняшними дождями выпадали на притихшую землю прошлогодние снега снов. Они, не задумываясь ни о чём, заползали в черепные коробки носителей разума и провозглашали там свои законы. Человеку на горе Суншань и токарю Василию Поликарпычу Федорушкину было хорошо, ибо они смотрели пятый сон. Хотя и с разрывом в девять часов.

09.02.97.

СКАЗКА О ДВОРНИКЕ, УБИРАВШЕМ ПРОШЛОГОДНИЙ СНЕГ.

На улице тихо падал прошлогодний снег. Снежинки стелились под ноги с грохотом каменного обвала. Прохожие с невнятной руганью натягивали на головы капюшоны и поднимали воротники. На голове памятника вырос замысловатый сугроб. У дворника, сидевшего в своей каморке возле маленького закопчённого окошечка, чесались руки.

А прошлогодний снег, не ведая об этих людских проблемах, валил себе и валил, словно стремясь засыпать всё, чтобы вокруг не осталось ничего, кроме снега. Ничего, кроме снега.