Байки доктора Данилова 2

Три бомжа за дежурство — это черное дежурство. Четыре — полный мрак. Если Центр давал бомжу место в другой больнице, Журкин все равно вез его к своему оппоненту. Как по жизненным показаниям, в ближайшую больницу.

Журкин совершенно не скрывал того, что интенсивная доставка бомжей проводится в воспитательных целях. Всякий раз, сдавая бомжа в реанимацию, он спрашивал своего оппонента:

— Ну что, родной, не зае…ся еще?

Если бомжа выходил принимать напарник, Журкин «удивлялся»:

— Ой, а что доктор N уже уволился?

Звонки на подстанцию действия не возымели. Заведующая предпочитала жить с Журкиным в мире. Тогда главный врач больницы позвонил главному врачу скорой помощи и попросил повлиять на хулигана. Журкина вызвал на ковер великий и ужасный Сестричкин, главный кадровик московской «скорой». Что там произошло в кабинете, никому не известно, но все слышали, как Сестричкин орал: «Убирайтесь вон! Вам не место на «скорой» и вообще в медицине!». А Журкин спокойно вышел из его кабинета, прошел в приемную главврача, попросил у секретаря лист бумаги и написал заявление на имя главного. Так, мол, и так, ваш зам по кадрам пытался склонить меня к однополой любви, обещая за уступчивость должность старшего врача подстанции, а когда я отказался, начал грозить увольнением. Прошу защитить от произвола, а то ведь придется в «Московский комсомолец» обращаться, ну и в департамент здравоохранения заодно.

В результате Журкин спокойно продолжал возить бомжей до тех пор, пока строптивый реаниматолог не уволился. Говорили, что его вынудил к этому заведующий реанимационным отделением, которому надоело возиться с бомжами.

— Бомжетерапия — метод эффективный! — смеялся Журкин.

Однажды внезапно заболел старший врач подстанции. Заведующий, одновременно бывший директором регионального объединения из нескольких подстанций, никак не мог обойтись без старшего врача. Должен же кто-то проводить пятиминутки, разбирать карты, «лечить» сотрудников и делать прочую рутинную работу. А дело было летом, в период отпусков и, вдобавок, никто из линейных сотрудников не хотел замещать старшего врача. Оно и верно — за месяц на этой сучьей нервной должности со всеми коллегами отношения можно испортить. А как потом с ними работать прикажете? Да и вообще сутками работать приятнее, чем с понедельника по пятницу, да еще и с постоянными задержками на работе.

Вышло так, что заведующий подстанцией смог уговорить только Журкина. Несмотря на сложные отношения с верховной администрацией, его утвердили в качестве исполняющего обязанности старшего врача. А что делать? Не самому же Сестричкину закрывать эту амбразуру своей впалой грудью?

Народ, узнав новость, собрался массово увольняться. Фашиста — в старшие врачи? Да он же нас живьем сожрет! Чего уж скрывать — Журкина коллеги сильно побаивались и не любили.

Но спустя неделю…

Но спустя неделю народ ликовал. А также сетовал на то, что Журкина не назначили в старшие врачи раньше.

Дело в том, что на старшего врача обычно сыплются все шишки, по поводу косяков, допущенных сотрудниками. Не с тем диагнозом госпитализировали, не с тем дома оставили и так далее. А старший врач передает эти шишки по назначению — сотрудникам. Но так поступают обычные старшие врачи. А Журкин был необычным. Он отбивал все шишки обратно. Даже если бригада была кругом неправа, Журкин объяснял оппонентам из стационаров и поликлиник, что они — круглые…удаки. Были бы умными, так работали бы на «скорой» и узнали бы, почем фунт лиха. Мог и матом обложить, невзирая на ранги. Даже наоборот, чем выше был ранг оппонента, тем крепче ему доставалось от Журкина.

С неприятным человеком лишний раз связываться не хочется. Жаловаться на него начальству тоже не хочется — боком может выйти. Журкин при каждой дискуссии непременно обвинял оппонентов в разных грехах по схеме: «Да чем на нас наезжать попусту, лучше бы в своем бардаке порядок навели!». Пожалуешься на такого — он на тебя встречную бочку покатит и неизвестно, чья бочка окажется больше. О бомжетерапии тоже все знали…

В результате количество нареканий на работу подстанции при исполнении обязанностей старшего врача Журкиным уменьшилось настолько, что когда заболевший старший врач ушел на пенсию по инвалидности, у Журкина сняли приставку «и.о.» и даже выдали ему внеочередную премию за хорошую работу. (Кстати говоря, без согласия Сестричкина этого бы никогда не произошло).

Журкин работает старшим врачом до сих пор. Прозвище Фашист давно забыто. Теперь его ласково-фамильярно зовут по отчеству или Батей, несмотря на то, что он заведующий подстанцией, а всего лишь старший врач. И правильно зовут, потому что он всем заместо отца родного — всегда защитит.

О пользе ненависти (посвящается восьмой марте, а также Кларе и Розе…)