Байки доктора Данилова 2

Но на доктора Генкина никогда таких жалоб не поступало, потому что Генкин отстаивался не в глухомани, а исключительно возле поликлиник. Во-первых, скоропомощная машина у поликлиники никаких подозрений не вызывает. Во-вторых, всех, кто пытается попросить измерить давление или пристает еще с каким медицинским вопросом, можно спокойно отправлять в поликлинику.

Хочешь что-то спрятать — положи на видное место. Этот закон не знает исключений.

Идиот

Доктор Иванов был знающим и опытным врачом, а также благородным, высоконравственным человеком. Но при этом дежурить с ним в паре по реанимационному отделению никто не стремился. Более того, несколько дежурств подряд в паре с Ивановым считались неофициальным видом наказания. Заведующий так и говорил: «Смотрите у меня, а то до конца года будете с Ивановым дежурить!».

Казалось бы — парадокс! Трудно дежурить с дураками, за которых приходится выполнять их часть работы и вообще следить за тем, как бы они чего не напортачили. Неприятно дежурить со склочниками, тырщиками кофе-чая-сахара и прочими неприятными людьми. А Иванов сам мог кому угодно помочь, чужого без спросу не брал и гадостей никому не делал. И тем не менее, тем не менее…

Понимая, что высокий профессионализм поддерживается путем неустанных тренировок, Иванов в редкие минуты затишья звонил в отдел госпитализации, где у него все диспетчеры были знакомыми, и просил:

— Светуля (Манюня, Танюша, Валюша) пришли мне что-нибудь сложное, настоящий отек легких или некупируемый приступ бронхиальной астмы. А то скучно у нас чего-то…

На возмущенные вопли напарников Иванов всегда отвечал одно и то же:

— Не беспокойся, я этого тяжелого не в свою очередь возьму! И следующего тоже возьму. Тебе страдать не придется.

Ага — не в очередь! Как же — не придется! Еще как придется!

Света объявит диспетчерам, что доктор Иванов из реанимации шестьдесят пятой больницы жаждет тяжелых пациентов, а те и рады стараться — пришлют не одного, а целых пять! И вообще до конца смены все «этакое» будут в шестьдесят пятую слать. Стереотипы, такие стереотипы. В результате все, кто дежурил с Ивановым, включая и его самого, выматывались в усмерть. Так выматывались, что у некоторых не было сил домой идти. Без преувеличения.

В паузах между активными лечебными мероприятиями, если таковые случались, Иванов начинал сетовать на свою горькую судьбу. Мол, женился я по любви и врожденному благородству на сироте, не имеющей ни приданого, ни связей, вот и прозябаю здесь в рядовых врачах. А те однокурсники, которые профессорских и министерских дочек расхватали, давно уже сами в профессора и начальники вылезли. Хнык-хнык…

Напарникам в такие минуты хотелось, чтобы «скорая» поскорее привезла бы кого-то еще, так доставал Иванов своим нытьем. Вроде бы и ничего особенного, на дежурствах все друг с другом личным делятся, но у Иванова это личное слишком уж депрессивным было.

В конце концов, заведующий реанимационным отделением пришел к главному врачу и поставил вопрос ребром — или мы убираем Иванова, или лишаемся половины дежурных врачей. А то, чего доброго, и всех лишимся. Ситуация аховая — увидев себя в графике в паре с Ивановым, люди пишут заявления на увольнение по собственному желанию. Уже три заявления написали и это только начало.

— Есть за что его уволить? — спросил главный врач.

— Нет, — вздохнул заведующий. — Не за что. Идеальный сотрудник, хоть и идиот. Вот при всем огромном желании придраться не к чему.

— Вот прямо так и не к чему? — усомнился главный врач. — Ни разу не опоздал? Ни в одном диагнозе не ошибся? И в историях болезни ни разу не накосячил.

— На дежурство он приходит за сорок минут, чтобы подготовиться как следует, — доложил заведующий отделением. — К началу дежурства он уже про всех, кто лежит, все знает. Диагнозы ставит четче, чем доктор Хаус. А документацию ведет так, что хоть в музей под стекло.

— Тогда придется повышать, — сказал главный врач. — Другого выхода у нас нет.

Спустя неделю Иванов стал заведующим отделением. Не реанимационным, а «обычным» отделением терапевтического профиля, в которое пациенты поступали в плановом порядке, по направлению поликлиник. До сих пор, насколько мне известно, он этим отделением и заведует. И вроде как ничего — человек на своем месте. Тяжелых пациентов в «плановые» отделения не укладывают, жаловаться на жизнь подчиненным как-то не принято, так что своим мудрым решением главный врач нейтрализовал оба негативных качества Иванова.

Неэтичный поступок

Закон — что дышло, а этика вроде лекала. Ее и так, и этак приложить можно. Все зависит от конкретных обстоятельств.

На одной московской скоропомощной подстанции работал доктор Тимофеев, хороший врач и хороший человек. Не ангел, конечно же, но и не сволочь. В общем, коллеги его любили, а начальство ценило.