Байки из STIKS-а

Засада удалась на славу — стронги и бойцы безопасника убили и Химика и его зама. Как потом оказалось, заодно грохнули переговорщиков другой банды, обставив это как дело рук Химика. Когда банда Профессора напала на стаб обезглавленной банды Химика, Студня в стабе не было. Вместе с группой Франта он выехал в рейд и с чистой совестью скормил их притаившемуся руберу со свитой. «В том здании свежаки» — сказал он и муры отправились в зубы ошалевшему от радости руберу с рассказами о том, что они пришли всех спасти, они представители власти. За секунду до того, как рубер рванул в атаку, Студень прострелил Франту затылок. Это было приятно.

До того, как вернуться к безопаснику, он нашел свежачку… В стаб пришел один.

Безопасник, ментат и знахарь слушали его историю. Он почти не врал, но ощущал, что они не верят ему, что они его боятся и хотят убить. Что он им отвратителен. Студень ожидал, что его убьют. Но вместо этого ему вручили красную жемчужину — обещанную награду.

В банду Профессора он влился как родной. Сенсы нужны всем и всегда, даже слабые. Даже едва «оперившиеся» свежаки. Когда пришло время сдавать Профессора, он сдал его не задумываясь. В округе еще много мурских банд, он еще успеет хлебнуть восхитительного коктейля из крови, насилия, безнаказанности и предательства. После Профессора он решил передохнуть. Пожить немного в стабе — честным рейдером Студнем, а не муром Банананом или муром Нагелем.

Стронг под прикрытием, ага.

Он налил себе еще немного коньяка и показал официантке на пустую чашечку кофе. Он посмотрел на рейдеров, уже травивших новую байку. Салютовал им коньяком. Официантка подоспела как раз вовремя — когда послевкусие коньяка почти развеялось и пришло время пить кофе. Определенно, в стабах есть то, то чему он будет тосковать, когда придет время примкнуть к новой банде. Настроение улучшилось и Студень прислушался к истории, которую рассказывал рейдер. Что–то там про медведя. Придумают же.

33. Карп матерый

В бар вошел неопрятного вида мужичок с сероватой бородой. Был он невысок, да и телосложения совсем не богатырского. Выступающее вперед брюшко подчеркивало не дружащее со спортом тело. К тому же внешний вид шагавшего явно не отвечал не только установленным местным фейсконтролем нормам, но и до общечеловеческих не дотягивало. Вся одежда была далеко не первой свежести, и, несомненно, требовала воды и мыла. Да и самому неряхе было бы нелишним устроить банный день. Но, если взглянуть со стороны, сквозь пелену дыма, его можно было бы принять за какого–то сказочного персонажа: гнома или лешего, заблудившегося в тумане и по ошибке завернувшего не туда. Ну или просто за бомжа, если отбросить мифологические аллюзии.

Каким образом подобный индивидуум проник в самый престижный в этих краях бар, было непонятно. «Горбатый кваз» был заведением высокого класса. Помимо впечатляющих цен на услуги, от всякой шантрапы его оберегала охрана в виде пары вышибал на входе.

Появление в стенах элитного бара бомжеватого субъекта было явлением из ряда вон выходящим. Потому на бородатого бродягу были обращены многочисленные взгляды отдыхающих рейдеров. Кто–то смотрел с недоумением, кто–то с улыбкой, а кто–то в открытую начал ругаться, призывая вышвырнуть вон неизвестно откуда взявшегося бомжа.

Бородатый на взгляды и крики окружающих никак не реагировал, лишь головой покачивал в такт шагам, продолжая неумолимо приближаться к месту наибольшей концентрации веселья, а именно к барной стойке.

— Это кто тут у нас нарисовался такой чистый?

— С какой помойки, уважаемый?

— Какого хрена тут бичи лазят?!

— Арт вообще за порядком не следит, что за дела?!

— О, да это ж Толстой! Чудила–отшельник с Байкала! — одному из рейдеров, устроившихся за столиком рядом с барной стойкой, вошедший оказался знаком.

— Натуральный Байкал что ли?

— Да не, просто озеро огроменное и глубины немеренной, вот и прозвали так. Мы как–то в Моровке наткнулись на него, смешной мужичонка! Он немного того, со странностями. Его кроме рыбалки ничего не интересует. День и ночь рыбачит, а улов в Моровке сдает, тем и живет. Эй, Толстой, айда к нам, угостим!

— На хрена он тебе нужен? — приятелей, сидевших с ним за столиком, явно не прельщала перспектива соседства с бомжеватого вида чудиком.

— Да ладно, повеселимся!

— Благодарствую, кхе–кхе, но я теперича при споранах, сам всех угощать буду! — к удивлению компании, на приглашение был получен вежливый отказ. Толстой приложил руку к груди, после чего двинулся в прежнем направлении тем же семенящим шагом.

— Ха–ха! Я ж говорил, весело будет! Жалко, что к нам не подсел, ну ничего издалека понаблюдаем, как он чудить будет.

Тем временем рыбак добрался до барной стойки и, с кряхтеньем, взгромоздился на один из высоких табуретов.

— Во от тебя прёт–то! — сидевший через стул от него рейдер поднялся с места и, не переставая ругаться, двинулся к дальнему краю стойки. От угнездившегося на стуле Толстого и впрямь разило всеми оттенками несвежей рыбы.