Байки космического патруля

— Тогда установите новые! — выпалил капитан. — И замените моторы, если понадобится.

— Так точно, сэр! — прорычал Буллард.

Это была уже последняя капля. Если Чиннери продолжит в том же духе, не пройдет и месяца, как корабль превратится в сумасшедший дом для буйно помешанных — в абсолютно небоеспособный боевой корабль. Ничто так не разрушает дух матросов и офицеров, как бесполезная, дурацкая работа. Особенно, когда она мешает чему-то действительно полезному.

Вскоре Буллард понял, что его неприятности только начинаются. По должности он был обязан доводить бессмысленные распоряжения Чиннери до своих подчиненных, которые, в свою очередь, передавали их своим матросам, выкрикивая при этом ругательства и нелестные комментарии. Что касается матросов, то они пока что помалкивали, упорно выполняя приказы. Разгоравшееся негодование становилось повсеместным и общим, и оно, наконец-то, стало явным в тот день, когда Чиннери надавал пощечин четырем матросам и отправил лейтенанта Карлсона в карцер на десять суток. Смысл обвинений, которые предъявил им Чиннери, не вполне был понятен, но сам капитан заявил, что те проявили «вмешательство в чужие дела». Они сделали что-то сами, не дожидаясь прямого приказа.

— Коммандер, — заявил Фрезер, — дальше так продолжаться не может. У нас был лучший корабль на всем этом чертовом флоте, но где мы теперь? Сумасшедший дом! Он плывет в преисподнюю прямо у нас под носом. Матросы на грани бунта! Бентона и Тобельмана понизили в званиях, это вопиющая несправедливость! И я слышал...

— Да, я знаю, — мрачно ответил Буллард. Какое-то время он сидел, погрузившись в глубокие раздумья. Буллард знал, что по кораблю ходит коллективное письмо, что создаются комитеты старшин, а в центре брожений находятся три фигуры.

— Позовите этих троих сюда, — сказал вдруг Буллард. — И Каррика, аптекаря, тоже.

Вызванные прибыли. Буллард внимательно разглядывал их, пока они строились перед столом. Он знал их хорошо, как и они его. Они были опорой корабля, истинными лидерами экипажа — старшины, на которых офицеры могли положиться в любом деле. Такие люди могли и сделать капитана, и сломать его. Глядя на их лица, Буллард с благодарностью вспомнил грубого старого старшину, который тактично поставил его на место, когда тот еще был сопляком. Многие из таких неуставных уроков от младшего по званию получать было тяжело, но теперь Буллард понимал, что эта выучка сделала его лучше.

— Старшины, — сказал он, глядя им в глаза, — у нас трудное задание. У нас новый капитан. Он... он, скажем так, отличается от капитана Донгана. Он более... почитает порядок, если вы понимаете, о чем я.

— Да, сэр, — хором ответили старшины, — мы в курсе.

— Порядок — маскировка его некомпетентности, — гневно выпалил Фрезер. — Он отлично знает, что пока следует уставу, его невозможно снять, что бы ни произошло с кораблем. И если хоть кто-то проявляет инициативу или здравый смысл, его шея сразу попадает в петлю. Это может закончиться плохо. Клянусь вам, это подлец! Тьфу!

— Можно дать эмоциям волю, Фрезер, — сказал Буллард спокойно, — но это не изменит ситуацию. Капитан Чиннери — всё еще наш капитан, поэтому он больше, чем просто человек. Он символ... символ высшей власти. Более того, каждый отданный им приказ был вполне законным. Любое неповиновение с нашей стороны навредит нам, а не ему. У нас нет выхода, кроме как подчиняться.

— И смотреть, как корабль катится в ад! — крикнул Фрезер.

— Возможно.

Только теперь Фрезер и матросы заметили тень улыбки на лице Булларда и хитрый огонек в его глазах.

— Допустим, — сухо произнес Буллард, глядя на ряды книг, — так и случится. Будет расследование, естественно. Будут предъявлены обвинения. Они всегда начинают с верхушки. Я предложу им там и остановиться. Я совершенно точно не собираюсь брать на себя ответственность.

— В смысле?

— Это значит, что единственный возможный для нас путь — сотрудничество.

— Сотрудничество? — нервно рассмеялся Фрезер. Бентон и его товарищи промолчали.

— Так точно. Капитан Чиннери жалуется на неуместную инициативу. Что ж, давайте не проявлять инициативу. Он хочет «уставной» корабль. Давайте соблюдать устав — превратимся в небесных адвокатов. Давайте делать то, что нам говорят, и ни черта больше!

Буллард обвел взглядом трех изумленных старшин и покрасневшего офицера. Он заметил, как исчезают улыбки Бентона и Тобельмана, а раздражение на лице Фрезера сменяется пониманием.

— Неплохо... неплохо, — медленно выговорил наконец Фрезер. — Встречный пожар, да?

— Мы распространим эту новость, сэр, — ответил Бентон. Его товарищи уже откровенно улыбались. — Пусть будет «сотрудничество».

— Хорошо — сказал коммандер Буллард, открывая второй том Устава. Никто, кроме всемогущего господа Бога, имеющего в распоряжении вечность, не был способен выполнять все обязанности, предписанные старшему помощнику. Но попробовать сделать это было можно. Параграф за параграфом...

Буллард остановился на параграфе 2707: