Байки кремлевского диггера

Убегать с приема сразу же после знакомства с хозяином дома было бы каким-то малодушием. Но ошиваться там дальше среди его свиты становилось уже не страшно, а как-то скучно. Редеющая публика, уже добившаяся от Березовского секундной аудиенции или просто мимолетного знака внимания, уныло подъедала остатки угощения со столов. А я тщетно вглядывалась в окружающих, надеясь отыскать хоть одного приятеля.

И вот, когда я увидела, наконец, входящего в зал Александра Волошина, со мной произошла странная метаморфоза: я бросилась к нему как к родному. После всех моих приключений этого вечера и на фоне всех остальных гостей глава кремлевской администрации показался мне прямо-таки старым добрым дружищей.

Как ни странно, он, как существо непубличное, похоже, тоже чувствовал себя неловко на этом многолюдном приеме, не очень знал, как держаться, и тоже с радостью уцепился за меня как за спасительную соломинку. Мы ушли с ним в отдельную комнату, удобно устроились на диванчике и стали болтать.

– Ты там, говорят, у себя в газете хулиганство опять какое-то про Кремль написала? – спросил меня Волошин с весьма довольной улыбкой и без малейшей тени упрека.

– Ой, Александр Стальевич, единственное, за что я переживала, это что вас ругать будут за это. Вы все-таки так любезно меня у себя в Кремле в ночь выборов приютили…

– Ты что, с ума сошла: кто это меня ругать может? Ты как себе это представляешь? Я же все-таки глава администрации или где?! – с шутливым негодованием в голосе заявил он.

– Ну Юмашев там грозился вам выволочку на совещании устроить…

– А кто такой Юмашев? Сотрудник администрации? – хихикнул Волошин.

Но еще больше он веселился, когда я ему рассказала, что Юмашев, оказывается, считал меня боевой подругой Волошина. И что якобы именно из-за этого Валя в ночь выборов говорил при мне вещи, которые не стал бы говорить в присутствии журналистки.

На правах боевой подруги я стала трепаться с Волошиным не о политике, а о жизни. Он рассказывал о своем маленьком сыне, о том, как тяжело сохранять семейную жизнь при сумасшедшей кремлевской жизни. А я ему в ответ детально обрисовала всю гамму своих ощущений от визита в дом приемов Березовского и вообще от необходимости ежедневно общаться с кремлевскими уродами. И глава мутантской администрации, кажется, меня прекрасно понял.

* * *

Время от времени наш треп прерывал какой-нибудь визитер, начинавший расшаркиваться перед Волошиным и что-нибудь выпрашивать. И хотя мы сидели в уединенном маленьком помещении, отделенном от места основного празднества длиной анфиладой комнат, визитеры вырастали перед нами внезапно, откуда ни возьмись, прямо на паркете перед диванчиком. Они появлялись точно как гости на балу у Воланда: из камина то и дело выскакивал истлевший скелет, ударялся оземь и превращался в какую-нибудь важную персону.

– Александр Стальевич, позвольте вам представится: я – настоящий руководитель Логоваза…

– Александр Стальевич, разрешите с вами познакомиться, я гендиректор С…, у меня к вам маленький вопросец…

В какой-то момент Александр Стальевич изобрел отличнейший способ избавляться от навязчивых просителей: он начинал выразительно коситься на меня и давал понять, что у него тут не просто свидание с девушкой, а важный разговор. Посетитель, краснея и извиняясь, что помешал, начинал по-рачьи пятиться к двери на полусогнутых ногах, с согбенной в поклоне спиной, с повернутым к нам лицом, на котором подобострастная улыбка сохранялась до последней секунды, пока вместе с владельцем не исчезала в дверном проеме.

Каждый раз я начинала хохотать от этого представления и честно спрашивала Волошина:

– Александр Стальевич, может, вам все-таки нужно по работе пообщаться с этим человеком? Давайте я вас оставлю?

– Да ничего мне не нужно! Сиди ты, ради Бога! – упрашивал Волошин. – Если б ты знала, как я от них от всех устал! Имею я право отдохнуть хоть немножко?

Впрочем, вскоре мне тоже пришлось воспользоваться волошинским ноу-хау, – когда нас каким-то чудом разыскал Милославский и стал уговаривать, чтобы я пошла объясниться с Сурковым:

– Лен, там Сурок при всех про тебя гадости говорит из-за твоей последней статьи. Я думаю, что тебе лучше пойти и выяснить с ним отношения…

Мне так не хотелось опять нырять в ту же самую атмосферу приема, из которой я только что выплыла на тихий бережок с Волошиным, что я сказала:

– Ладно, я скоро к вам приду. Только вот нам тут с Александром Стальевичем нужно закончить важный разговор…

* * *

Но когда через какое-то время мы с Волошиным решили пойти попить чайку к барной стойке, находившейся в соседнем помещении, нас все-таки отловили. Потому что за дело взялись уже не какие-нибудь там аппаратные акулы-любители, а профессионалы-папарацци.