Байки кремлевского диггера

На Волошина напали с телекамерой и принялись снимать. Причем я так и не смогла понять, что это была за камера. Как нетрудно догадаться, прием у Березовского был строго закрытым от посторонней публики, и уже тем более от прессы. Единственное, что оставалось предположить, – это что Ксения Пономарева контрабандой провела с собой по старой дружбе замаскированных операторов с ОРТ. Или что Березовский поручил каким-нибудь своим личным операторам заснять для истории тусовку победителей.

Так или иначе, журналисты были чрезвычайно разочарованы отказом Волошина отвечать на вопросы и, в порядке компенсации, решили заснять антураж, на фоне которого он там дефилировал. А главным антуражем Волошина в данный момент была я. Увидев, что на меня нацелили камеру, я тут же шарахнулась в сторону от Волошина: Мало того, – подумала я, – что меня обманом заманили в дом к Березовскому, так теперь еще и хотят скомпрометировать дружескими отношениями с Волошиным! Ну уж фигушки!

Стараясь максимально быстро отстраниться от Волошина, чтобы не попасть с ним в кадр, я краем глаза успела заметить, что из-за этого я вынужденно прильнула к какому-то проходившему мимо неизвестному мне мужику в домашнем свитере и усах. Ну что ж, во всяком случае мужчина домашнего вида – лучше, чем глава администрации президента. Это – более подходящая компания для независимой журналистки, – посмеялась я про себя.

Так закончился для меня бал у Березовского.

* * *

На следующий день в редакции фотограф Коммерсанта Василий Дьячков положил мне на рабочий стол подарочек: мою фотографию с Волошиным и тем другим мужиком. Оказывается, что из-за телекамеры я не заметила, что там еще и фотограф наш подсуетился.

Видок у нас с Волошиным на фотографии получился тот еще: на заднем плане – рояль, а рядом – интимного вида диванчик, с которого Волошин как будто бы только что встал и по-домашнему затянулся сигареткой. А я запечатлена ровно в тот момент, когда с застенчивой улыбкой пытаюсь отстраниться от Волошина и отворачиваюсь от него, делая вид, что я вообще этого человека впервые в жизни вижу. Да еще плюс ко всему этому из-за отсвета телевизионных софитов у меня над головой получился на фотографии какой-то издевательский нимб. Ну и еще тот мужик в свитере рядом.

– А, да это же Бадри Патаркацишвили! – объяснил мне Волошин, когда я показала ему фотографию.

Нетрудно себе представить, как я порадовалась, что теперь меня уличили еще и в связях с Патаркацишвили.

* * *

Что же до Бориса Березовского, то после Большого приема в декабре 1999 года до самой его высылки за рубеж я с ним больше так ни разу и не виделась.

А вот мои тогдашние воландовские аллюзии по поводу Березовского вскоре реализовались с пугающей точностью. Потому что спустя короткое время человек этот, которого я в тот момент считала злым духом российской политики, превратился для отечественной журналистики совсем уж в настоящего манихейского Воланда. В смысле, в часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо. Сначала Березовский привел к власти Путина, и тем самым запустил механизм уничтожения в стране гражданских свобод – и в частности, свободной журналистики. А потом тот же самый Березовский, поругавшись с Путиным, по иронии судьбы, стал для многих моих коллег-журналистов, по сути, единственным гарантом существования в России независимых от государства СМИ.

* * *

Но это – еще не конец анекдота. Два года спустя после знаменитого приема у Березовского, в начале 2002 года фотограф Дьячков, давно уволенный из Коммерсанта, продал вышеописанную фотографию журналу Компромат.ру. Журнал опубликовал ее в отдельном номере, посвященном компромату на Александра Волошина. Для моих друзей, знавших историю Бала у Воланда, лучшей хохмой стала подпись, которую Компромат.ру поставил под фотографией нашей великолепной троицы: Александр Волошин, глава администрации президента. Бадри Патаркацишвили, денежный мешок Бориса Березовского. Елена Трегубова, журналистка ближнего круга Бориса Березовского.

Bonus track 1 ЖИДОВКА ТРЕГУБОВА НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ

Когда я, к отчаянию ближних, заперлась наедине со своей книгой, отключив все телефоны и только раз в день включая мобилу, чтобы прочесть и тут же стереть без ответа истерические SMS потерявших меня друзей, в какой-то момент блокаду все-таки ухитрилась прорвать моя старейшая (в смысле, знакомая со мной ровно столько лет, сколько нам обоим от роду) подруга Маша Щербакова, работающая на Австрийском телевидении. Ее SMS гласило: Срочно перезвони. Перескажу тебе свой сон о твоей книге.

Анонс интриговал. И я купилась и перезвонила.

– Ленка, ты не представляешь, какая умора мне только что приснилась! Что ты пишешь совсем даже и не книгу! – выпалила Машка.

– А что же?! – просто-таки с замиранием сердца поинтересовалась я.

– Мне приснилось, что ты готовишься выпустить компакт-диск с песнями! А еще я во сне тебя спрашивала: А какие bonus-треки там будут?