Байки негевского бабайки. Том1

Малиновка и канарейка,

конечно, нежнее поют

и душу б приподняли трели

певца из певцов соловья…

Но право же, в этом апреле

скворцами заслушался я.

И их бесшабашные песни,

их неунывающий свист

и ближе мне и интересней.

Я, право, опять оптимист.

И воздух весенний как мята

и в чувствах – душистый елей.

Скворцы, вы такие ребята

что с вами и жить веселей!

ВОРОНЫ

Ворона – птица непростая,

куда умнее воробья.

И я кормлю воронью стаю.

Они мне, вроде как, друзья.

Гляжу с улыбкой и в охотку

на странный сей пернатый люд,

на неуклюжую походку,

на крик:"Ребята, жрать дают!"

Не орнитолог, посторонний,

на их полет гляжу с тоской.

И, право, мне базар вороний

куда милей толпы людской.

ПИНГВИНЫ

Печальней в мире не найти картины.

Мы все в душе немножечко пингвины:

чтоб ощутить тепло нужна нам стужа

и стаи вид, конечно, тоже нужен.

Пингвин, он очень любит, чтобы вместе

и в очереди на своём он месте.

Чужие важно видеть рядом спины.

В душе (увы!) мы не орлы, – пингвины.

2.9 Охота

Трубят рога, осока у болота

В росе сверкает, словно в серебре.

Большая королевская охота

Большого Зверя травит на заре.

Лай рыжей гончей – музыка для слуха

Туман висит в кустах, как рваный плед.

Сечет трава по морде и по брюху,

Все мелочи! Азарт. Кровавый след.

Бурлят в крови веселье и отвага…

Подергивая лапами во сне,

Сэр Арчибальд, диванная дворняга,

Скулит и прижимается ко мне.

2.10 Кошачья баллада

Шершав мой язык, сладострастен мой мяв,

я мастер по части любовных забав

и знают окрестные кошки:

во всех них влюблён я немножко.

Известен в округе горячий мой нрав.

Соперник бежит! Кто сильней, тот и прав.

Луна, – покровитель влюбленных,

взирает с небес благосклонно.

Нет знатной родни, но под шубкой моей

ни шкурки больной нет, ни блох, ни клещей.

Вам скажут все кошки Вселенной:

пушистость моя совершенна!

Спокоен мой взгляд и достоин мой вид,

и всякий погладить меня норовит.

А дамы с утра неустанно

мясцо мне несут и сметану.

И жил бы я славно, почти как в раю,

но злая хозяйка милашку мою,

персидскую кошечку Майю

гулять выпускать не желает.

Томимый любовью и ночью, и днём

Я пел серенады под ейным окном,

чтоб всем разносили сороки

как тяжко мне жить одиноким.

И в песнях моих было столько тоски,

что плакали женщины и мужики,

и прочие кошки-подружки,

и даже на лавках старушки.

В песочнице дети в подвале бомжи,

и плакали дворики и этажи,

машины, что съехали с трассы

и сам участковый Тарасов.

И горесть такая во взглядах была,

что Майи хозяйка стерпеть не смогла.

Сказала: «Катись поскорее

к блохастой своей душегрее»

И злая хозяйка раскрыла окно,

и вышло как было давно суждено:

во тьме тополиной аллеи

я встретился с милой моею.

Как будто бы выросли вдруг два крыла.

Нас мигом на крышу любовь вознесла,

залитую призрачным светом…

Мы тут же запели дуэтом.

2.11 Котам не завидую

Хотелось в марте мне черешен

хотелось пляжа в феврале.

Увы, наш мир уравновешен

и все системно на Земле.

И ждешь то денег до зарплаты

то исполнения мечты

Но и в меже шестой палаты

есть исключение: коты.

Свободолюбцы и гуляки

берут без спросу что хотят.

Нет страха ни с собакой драки

ни алиментов за котят.

Чаруют женщин биотоком

а в марте вообще кошмар!

Пока не срежет им жестоко

их вольный дух ветеринар.

А я в душе уйму тревогу

всему, – я вспомню, – свой черед.

И помолюсь тихонько Богу

что я свободен и не кот.

2.12 Кому чего не хватает

Бродит пустынею очень убогое,

Очень унылое членистоногое.

Во всей окрестности с прошлой среды

Только жара и ни капли воды.

Членистоногое молится Боженьке:

–отдало б я свою членистоноженьку

только б воды раздобыть где-нибудь,

чтоб остудить мою головогрудь.

А в бесконечной дали от пустыни

Воды морские покоятся синие.

Вдаль посмотри хоть туда, хоть сюда

Справа, и слева, и снизу вода.

Ходят холмами там волны пологие,

Прячутся в камушках головоногие,

Тихо мечтая, как в ясные дни

В небе бы славно порхали они.

А над лугами, смешные и милые,

Ловко порхают чешуйчатокрылые,

Каждый из них получить был бы рад,

Панцирь, и клешни, и жало и яд.

Так, от амебы до физика-гения,

Каждый желает себе улучшения,

Бабочка ль Вы, осьминог, скорпион…

Мир наш (увы!), совершенства лишен.

2.13 В море

Нас несет легко и плавно

по волнам то вверх, то вниз.

Тянет двигатель наш главный

белый парус – легкий бриз.

Мимо яхты выгнув спины

еле двигая хвостом

по волнам скользят дельфины –

черноспинные дельфины

под названьем «Афалины»

с бело–желтым животом.

Мяч держу я над волной

на конце веревки длинной.

Так хочу я чтоб со мной

поиграли в мяч дельфины.

Будто звякнула гитара,

и, подброшенный спиной,

от дельфиньего удара

мяч взлетает над волной!

Десять раз дельфины рылом

ударяли по мячу.

Как чудесно это было!

Бьют дельфины, я кричу.

А потом они нырнули

И исчезли в глубине.

Может, там они заснули.

Очень грустно стало мне.

Капитан наш, тетя Дина,

мне сказала: "Вот беда!

Ты бы бросил им сардину

не ушли бы никуда".

Взрослый вечно пользу ищет,

лезет к детям с ерундой.

Ведь сардина – это пища

Кто ж играется с едой?

Я хочу быть капитаном,

всюду им почет и честь!

Но когда я взрослым стану

то с советом всяким странным

к детям я не буду лезть.

2.14 На поляне

КУЗНЕЧИК

В небе, белом как сметана,