Байки негевского бабайки. Том1

Вай-мэй! Залетал бы тебя целовать

Изумруды от гор Индостана,

жемчуга от ниппонских пловцов

привозили б тебе караваны

деловитых багдадских купцов.

Плыли б в струях ночного эфира

ароматов цветочных слои

и ласкали б рабы из Офира

дынным маслом лодыжки твои

Вай-мэй! Дынным маслом лодыжки твои

Любовался б тобой непрестанно,

позабыв о трудах и делах,

Принимала б ты винные ванны

(пить вино запрещает Аллах)

Чтобы звездочки глаз твоих ясных

непрестанно горели огнем,

я б послал сто наложниц прекрасных

развлекать тебя ночью и днем

Вай-мэй! Развлекать тебя ночью и днем

Впрочем, тут призадуматься надо:

сто наложниц и ванны вина…

Если б был я халифом Багдада

На фига бы нужна мне жена?

Вай-мэй! Мне и на фиг жена не нужна!

4.43 Осенний марафон

Ноль часов, ноль-ноль минут.

Стрелки снова круг замкнут.

Чуть подсушит – наши души

вновь одна к другой прильнут.

Ветер свиснет мудрено

бросит листьев горсть в окно.

Не смущайся, все нормально,

продолжается кино.

Робость сбросим,

просто осень,

дым несносен

листья жгут.

Клёнов свечи,

Плащ на плечи,

наши встречи -

горсть минут.

Будет дождь, капель и прель

и туманы как кисель,

и опять закрутит осень

золотую карусель.

Неба серого печать.

Но не бойся вновь начать,

для того она и осень,

чтоб сильнее ощущать:

слов причины,

вкус рябины,

журавлиных

стай маршрут,

нежность речи,

ветер хлещет,

наши встречи-

горсть минут.

Скучных дел обрыдлый гнёт.

Солнце изредка блеснёт,

тень счастливого покоя

снова мимо проскользнёт.

Утром лужи под ледком,

город чист и незнаком.

Бег по кругу,– мелодрама,

или все-таки ситком?

Разудалость,

Генов шалость.

Счастья малость,

словно кнут.

Взгляд лепечет,

Лад всё редче,

Наши встречи

горсть минут.

4.44 Разговор по телефону Фергана – Тель Авив

В телефонную трубку молчу.

Ты не думай, что это обман.

Я, конечно, к тебе прилечу

даже если туман и буран.

Звук дыхания слышен едва,

только смысл легко уловить.

Ведь молчание тоже слова

если двое молчат о любви.

В этом тесном кругу мироздания

ни начала найти, ни конца.

Потеряли свой смысл расстояния,

если в такт бъются наши сердца

И сверкают моря, словно лужицы,

вьется рек серебристая нить.

А планета стремительно кружиться

чтобы нас с тобой соединить.

Над уснувшею снежной зимой,

над горами с щетинкой лесов

между мной и тобой по прямой

пять недолгих полетных часов

Самолет наберет высоту

снег взлетит стаей вспугнутых птиц.

Штурман вычислит курс "На мечту"

через восемь нелепых границ.

В этом тесном кругу мироздания

ни начала найти, ни конца.

Потеряли свой смысл расстояния,

если в такт бъются наши сердца

И сверкают моря, словно лужицы,

вьется рек серебристая нить.

А планета стремительно кружиться

чтобы нас с тобой соединить.

И Камю раздавив "За кураж",

запивая Нескофи водой,

будет ржаньем вторить экипаж

анекдотам моим с бородой.

А в эфире сквозь слезы и смех

обещания гаснут вдали

и монетками падает снег

в чаши зябких ладоней Земли.

Будет мерзнуть Земля, а над ней

по пути от зимы до весны

табунами волшебных коней

будут мчать предрассветные сны.

Чуть туманом плеснув на стекло

и турбиной взревев высоко

самолет голубое крыло

окунет в облаков молоко.

В этом тесном кругу мироздания

ни начала найти, ни конца.

Потеряли свой смысл расстояния,

если в такт бъются наши сердца

И сверкают моря, словно лужицы,

вьется рек серебристая нить.

А планета стремительно кружиться

чтобы нас с тобой соединить.

И разрезав стрелой синеву

самолет приземлиться в краю

где смогу не во сне, наяву

я увидеть улыбку твою.

А у вас в Тель-Авиве весна

и не меньше чем двадцать в тени.

Я не сплю, мне совсем не до сна.

В горле ком. Помолчу. Извини.

В этом тесном кругу мироздания

ни начала найти, ни конца.

Потеряли свой смысл расстояния,

если в такт бъются наши сердца

И сверкают моря, словно лужицы,

вьется рек серебристая нить.

А планета стремительно кружиться

чтобы нас с тобой соединить.

4.45 Сарагосская серенада

Красота твоя, о донна, холодна и непреклонна.

Оглушенный и смущенный пред тобой стою сейчас.

А глаза твои бездонны словно небо Арагона.

Тверже бронзовой колонны взгляд твоих бездооонных глаз.

Веснааа

Весна пьянит сильней вина,

а воздух слаще абрикоса

Темна

Ночь ароматна и темна

и тихо дремлет Сарагоса.

Лунааа

Луна глядит на нас, нежна

как головенка Купидона.

Слышнааа

Небес мелодия слышна

и ты услышь её, о донна!

Так взгляни же благосклонно, словно солнце с небосклона!

Я коленнопреклонённый и покорный здесь стою.

Я, почти умалишённый, жизнь готов отдать, о донна,

без сомнения и стона за улыбку зааа твою.

Веснааа

Весна пьянит сильней вина,

а воздух слаще абрикоса

Темна

Ночь ароматна и темна

и тихо дремлет Сарагоса.

Лунааа

Луна глядит на нас, нежна

как головенка Купидона.

Слышнааа

Небес мелодия слышна

и ты услышь её, о донна!

Опрокиув все кордоны я гляжу завороженно,

ожидая напряженно что в глазах истает хлад.

Ночь нежна и благовонна, а цветы в древесных кронах

обещают всем влюбленным вечность неги иии услад.

Веснааа

Весна пьянит сильней вина,

а воздух слаще абрикоса

Темна

Ночь ароматна и темна

и тихо дремлет Сарагоса.

Лунааа

Луна глядит на нас, нежна

как головенка Купидона.

Слышнааа

Небес мелодия слышна

и ты услышь её, о донна!

Вдохновенным баритоном я пою тебе канцоны.