Байки офицерского кафе-2. Забавные истории из жизни спецназа ГРУ ГШ

Дни летели, проходили месяцы. Пришло время отпуска. Янис уехал в родную Латвию. И уже перед отъездом обратно в часть, собирая в лесу грибы, он буквально натолкнулся на отсеченную человеческую голову. Находка ужасная. И любой другой человек рванул бы с этого места, только его и видели. Но не офицер советского спецназа, и уж тем более не Янис, который сразу смекнул, что «мечты сбываются». Безусловно, голова эта была следствием какого-то преступления. Но и у примерного советского гражданина хватило бы ума не нести свою находку в милицию, дабы не создавать проблем с найденной головой для своей собственной. Убедившись, что вокруг никого нет, Ян положил голову в полиэтиленовый пакет, присыпал ее грибами, чтобы никто не задавал дурацких вопросов, и двинул домой. Понятное дело, родители вряд ли могли по достоинству оценить находку своего сына, поэтому Янис не хвастался перед ними. Напротив, он припрятал свой трофей во дворе. И только когда уезжал в часть, прихватил его. Лететь нужно было на самолете, где ручная кладь подвергалась проверке, а чемоданы просвечивали. Однако сотрудников аэропорта не смутило наличие человеческой головы, возникшей на экране при просвечивании чемодана пассажира Кушкиса. А может быть, они приняли ее за футбольный мяч. Но, скорее всего, им и в голову не приходило, что среди пассажиров есть настоящие «охотники за головами». Поэтому досмотр Ян прошел беспрепятственно. О переезде на поезде от Москвы к месту службы в таком случае и говорить не стоит.

Офицеры — жители «общаги» — были на службе. И это было на руку. Находка, несмотря на несколько полиэтиленовых пакетов, уже изрядно подпахивала. Для того чтобы освободить череп от мышц и хрящей, лучше всего его сварить. Потом все само отвалится, только ножом малость поработать, и череп готов. Янис подобрал подходящую по размеру кастрюлю с крышкой. Положил туда голову и поставил варить на общей кухне, на малом огне. Четырех часов вполне бы хватило. Сам ушел в комнату заниматься своими делами. Завтра нужно было идти на службу. Поэтому стоило погладить форму, почистить сапоги.

Спустя некоторое время довольно противный запах распространился по общежитию. Но Яна это не беспокоило. Все были в части, и к их приходу уже все было бы кончено.

Но на беду в общаге отсыпался после наряда Шура Дрозд. Сложения он был скромного, и нельзя сказать, что обладал «железной волей», несмотря на то что закончил девятую роту РВДУ. Проснувшись, он побрел на кухню, откуда распространялся весьма странный запах. Заинтересованный содержимым варева он весьма опрометчиво заглянул в кастрюлю. Когда облако пара рассеялось, среди остатков волос и пленки жира на Шуру взглянули вареные глаза на местами обнажившемся черепе. Дрозд упал в обморок.

Когда мы познакомились ближе, я спросил, правда ли это. И Янис, усмехнувшись, подтвердил, поведав подробности.

Кесарю — кесарево, а слесарю — слесарево

В июне восемьдесят третьего меня из двенадцатой бригады перевели в 173-й отдельный отряд спецназначения. Перевели за строптивость и антагонистические противоречия с нашим новым комбатом, майором Портнягиным, бывшим замполитом, возомнившим себя рейнджером. Когда наши служебные взаимоотношения стали соответствовать ленинскому определению революционной ситуации, мы с ним объяснились, и вот вам результат…

Часть, куда я попал служить, отличалась от всех прочих частей специального назначения тем, что она была укомплектована боевой техникой и процентов на девяносто девять офицерами пехотных и танковых подразделений. Это была ссылка. Никогда не отличавшийся высокой воинской дисциплиной здесь я решил откровенно «забить» на службу. Тем более что тогда в отряде командиры групп имели средний стаж офицерской службы лет по восемь-десять и служить уже абсолютно не рвались. Занятия за них, а, соответственно, теперь и за меня, с личным составом проводили сержанты. Мы же, определив пункт сбора после занятий, спокойно шли пить пиво.

Неделя прошла плодотворно. Близилась суббота, которая обещала быть не менее интересной.

Напомню, что в армии суббота — это парково-хозяйственный день. В спецназе, где никогда не было боевой техники, он посвящен наведению порядка в казармах и на прилегающей территории, а также выполнению других хозработ по плану старшины, который и занимался с нашим личным составом. Нет, день, как и положено, начинался с построения, но после него офицеры, которым делать было просто нечего, разбивались на группы по интересам и шли кто пить пиво, кто писать пулю, а кто совмещать и то и другое. Суббота в спецназе — это как во всем цивилизованном мире, начало уикэнда.

Но это только в нормальном спецназе. В отряде, где по штату имелась боевая техника, суббота была посвящена ее обслуживанию, и офицеру положено было при этом присутствовать. Быть, так сказать, организатором и вдохновителем этого процесса. Откуда было это знать мне, рафинированному спецназеру, имеющему диплом референта-переводчика с английского.