Баюн

Я зарывалась руками в чуть отросшие рыжеватые пряди, наглаживала уши – кот сопел и похрапывал.

Уже охрипнув, дорассказала восьмую сказку и решила, что на этом хватит. Баюн спал, подергивая носом во сне. И тут я поняла… Что у него есть даже хвост! Хвост, самый настоящий!

Вчера мне было как-то не до этого, да и сегодня тоже. Потом он, видимо, плотно прижимал его к ноге – я и не заметила. А теперь пятая конечность расслабленно лежала у меня на коленях.

Я аккуратно погладила, провела вдоль шерстки – кот не проснулся. Тогда я медленно переложила хвост ему на колени и встала. Нашла на полатях плед – укрыла плечи Баюна. Все-таки человек… Или кот… Короче, живое существо!

Сама же забралась на теплые полати и, накрывшись одеялом, заснула. Но спала я очень чутко, поминутно просыпаясь и отслеживая обстановку. Всю ночь Баюн проспал спокойно, не поднимаясь с табурета. Надеюсь, с утра спина у него не болела…

Проснулась я раньше, достала из печи оставшийся с вечера чугунок. Накрыть на стол не получилось – его край оккупировал усатый-полосатый, сладко посапывая.

Я постояла, поумилялась. Ну красота же, когда спит!

И ушки такие… Бархатистые. На солнце просвечивают…

В этот момент кот чихнул и… Проснулся. Я тут же сделала вид, что даже не смотрю в его сторону.

– А? Уже утро? А я тебя съел? – Да, лицо у него было помятое и сонное.

– Нет, поздравляю, один-ноль в мою пользу. – Я радостно оскалилась.

– Ладно, сегодня ты меня так не проведешь… – Он сморщил нос и чихнул еще раз.

М-да, а вот сегодня нужно будет что-то придумать. Соль он спрятал, сказки слушать не будет, уши вообще подальше от меня держит…

У меня есть всего день, чтобы что-то предпринять. А пока можно и позавтракать.

После я вышла на улицу. Солнце шпарило не по-осеннему жарко, в воздухе пахло свежестью и хвоей.

Глянув на огород, сразу вычислила морковь и свёклу, петрушку, укроп… Хорошо живет! Интересно, а молоко где он берет? Вряд ли ездит в город…

Зашла в дом, спросила. Оказывается – пьет Баюн молоко не коровье, а лосиное… Такого я не ожидала. Однако как он лосих доит, сообщать он мне отказался. Ну, не больно-то и хотелось, конечно.

Сам кот выполз на улицу – колупаться в огороде. Я предложила ему помощь, но была жестоко послана в дом – забрать со второго этажа половики и вывесить их на улицу – проветриться. На втором этаже я еще не была, поэтому поднималась с опаской, мало ли, что у него там лежит.

Оказалось, устроен второй этаж весьма… Современно, черт возьми.

Первое, на что наткнулся мой взгляд – кроссовки. Да, рядом со входом стояли обычные черные мужские кроссовки. Я даже не поленилась, посмотрела – 43 размер. Лапище!

У стенки стояла односпальная железная кровать. У окна – письменный стол с горкой каких-то бумаг.

Подозрительно осмотрела комнату, наткнулась взглядом на… Рацию. Обычную, черную рацию. Все чудесатее и чудесатее. Ладно, половички сгребла в охапку – понесли вытрясать.

На улице развесила добычу на веревке, хорошенько выбила хлопушкой. Пусть до вечера проветрятся.

После решила притащить в баню воды из колодца, который обнаружился на заднем дворе. Только взялась за ведро, как сзади раздался голос:

– Ты что, голубушка, решила утопиться, чтобы мне на зуб не попасть? Не выйдет – уговор дороже денег!

Я хотела было возразить, как меня решительно отстранили от колодца. Котяра сам поднял ведро, приговаривая, что я такая мелкая, что меня вместе с этим ведром унесет вниз. К русалкам на подкорм.

В простых рутинных занятиях прошел день. Меня, правда, клонило в сон, и я подозревала, что без вкрадчивого мурчания тут не обошлось. Но я выстояла и теперь намеревалась отправиться ополоснуться.

Поужинав, пошла мыться первая, и пока Баюн плескался, я, воровато оглянувшись, подошла к полатям.

Кот, к слову, хотя и не должен, вроде, любить воду, купался долго и со вкусом. Поэтому я успела нарисовать на полатях небольшую обережную руну. Такую раньше папа на ружье вырезал, на прикладе, когда в лес ходил. Сейчас не знаю, каким чудом я это вспомнила, но постаралась воспроизвести в точности. От этого зависит моя жизнь, как никак. Хотелось бы верить, что, пообщавшись со мной, Баюн передумает меня есть, но береженую Бог бережет.

Поэтому я старательно водила угольком, вытащенным из печи, по самому краю полатей. Потом подумала, и еще на руке намалевала. Сотрется, конечно, но хоть немного-то поможет?

К моменту, когда в дом вернулся хозяин, я уже сидела, завернувшись в одеяло, на полатях и готовилась спать.

Он хищно улыбнулся, обнажив клыки, и крадучись двинулся в мою сторону. Но, не дойдя пару шагов, остановился и недоуменно на меня посмотрел. Попытался сделать еще шаг – будто стукнулся обо что-то лбом.

Я вредно захихикала. Фиг тебе, с маслицем.

Баюн улыбнулся.

– Умница.

Э? Он меня, типа, похвалил? За то, что я оставила его… Голодным?

Он с интересом смотрел на меня, ведущую серьезный мыслительный процесс, а после развалился на лавке внизу, пояснив: