Бакалавр (СИ)

Да и тело, когда-то абсолютно послушное и способное практически на всё, время от времени начинало капризничать. Выполненное в начале каникул поручение Горовица показало это со всей определённостью. Тренировки пока спасали, но перспектива не радовала. А ведь ей и тридцати стандартных нету… В том ли было дело, что Зов пришёл к ней позже нормального для мринов срока? Или, как говорили на родине всё того же Лазарева, на леченой кобыле далеко не уедешь?

Разумеется, медики госпиталя Санта-Крус после Шекспира отработали на совесть — и на все деньги. Да и проводившие первичную модификацию специалисты Легиона сделали всё возможное. Но не склонная к самообману Лана всё чаще вспоминала себя до Зова. Совпадений было много. Слишком много для оптимизма.

Она сознавала, что, по всей видимости, её карьера полевого агента близится к финалу. Никакого удовольствия осознание не приносило, да и принести не могло, но действовать приходилось в предлагаемых обстоятельствах. Ещё и поэтому бакалавриат был закончен за три года вместо четырёх. Если не в поле, то где? Кем? Как? Ладно, это потом.

Так, это ещё что? Шаги. Приближающиеся шаги нескольких пар ног, осторожные, наивно претендующие на то, чтобы быть беззвучными. Ого, кто-то, кажется, собирается подкинуть ей нежданчик? Лане нравилось, когда события развивались. Но развиваться они имели право только в нужном ей направлении. А уж куда спрятаться в полупустой комнате — это дело техники. Лане Дитц техники пока хватало, а вот предполагаемым гостям… посмотрим.

И уже несколько секунд спустя она с выбранной ею самой точки не без веселья наблюдала, как открывается дверь, и в студию заходят люди. Наглый красавчик из «Бара». Джентль. И ещё один человек. Человек, которого она когда-то знавала, но совершенно не ожидала увидеть на Атлантиде. Как не ожидала, что фраза:

— М-мать! Куда она делась? — будет произнесена на родном языке Бэзила Лазарева.

Глава 3

— Имя Светлана очень старое, еще дохристианское, и состоит из двух слов. Свет Лана, Светом любимая. Или — возлюбленная Света.

— При моем роде занятий любовь Тьмы более вероятна. Не знаешь, как это будет на дохристианском русском?

— М-мать! Куда она делась?

— Что я тебе говорил о чёртовых гениях? — с явным раздражением в голосе проворчал тот, кого возле полицейского морга джентль назвал Солдатовым. — Шкаф открыт, под столом пусто. Электроника здесь не пашет, значит, маскировка мимо. Из двери не выходила, в окно не вылезала…

— Кхм, — донеслось откуда-то из-за их спин.

Мужчины развернулись, хватаясь за оружие и… никого не увидели.

— Кхм!

Теперь в хмыканье звучала явная насмешка. Первым поднял голову Солдатов. Поднял — и оторопел. Она… лежала? Висела? Располагалась? В общем, делала что-то — в распоре между верхом дверного косяка и потолком. Пауза затягивалась.

— Когда мои хвостатые предки… — заговорила наконец, рыжая девица с разноцветными глазами и «кошачьими» стрелками у висков. Ноздри чуть вздернутого носа настороженно раздувались. — Когда мои хвостатые предки перестали охотиться на моих бесхвостых предков, потомки бесхвостых перестали ждать опасности сверху. А зря.

Говорила она медленно, старательно выговаривая слова, с заметным акцентом. По-русски говорила, и вот это из ряда вон не выходило, а прямо-таки выскакивало.

— Парни, ну если бы я хотела познакомить вас… как это?.. с кузькиной матерью, да?.. так уже познакомила бы. Не размахивайте пушками, ещё выстрелите ненароком. Что за день такой, все в меня целятся! И ладно бы по делу, а то…

— Слезай оттуда, — резко бросил Солдатов.

Резкость проистекала из неуверенности в том, что его послушают. Не стрелять же в неё, в самом-то деле? Но девица не стала кочевряжиться, и наполовину спрыгнула, наполовину стекла на пол. Выпрямилась. И улыбнулась.

— Привет, Солджер. Рада тебя видеть. Молодец, что выбрался с Гардена. Тебе там было не место.

Солдатов поджал губы и заинтересованно прищурился. Почему-то он совершенно не был удивлен тем, что его узнали. Хирургия — хирургией, но девица явно полагается не только на глаза. И кликуху каторжанскую запомнила (она же, что характерно, позывной). Кошка, что тут скажешь…

— Да я-то молодец. А вот ты кто такая? И что здесь делаешь?

— А кто спрашивает?

В её голосе не было даже толики любопытства, только холодноватое, равнодушное спокойствие.

— Ты бы ответила, что ли, — посоветовал Солдатов. — Нас здесь, как-никак, трое против тебя одной.

— Только трое, Солджер.

Ни дерзости, ни вызова. Простая констатация факта.

— Здесь — да.

— И я одна… здесь.

И ведь не поспоришь. То, что наблюдатели не зафиксировали прикрытие, вовсе не означало, что его нет. Абсолютная уверенность девчонки в себе могла быть безумством храбрых… а могла и не быть им. Поднимать шум не хотелось. Нельзя было его поднимать. Пока. Солдатов кивнул своим спутникам и первым убрал оружие.