Бакарди и долгая битва за Кубу

«Куба любит вас, как мать – сына», - сказал Кампоамор. Медаль отвезли в базилику

Богоматери Милосердной в Кобре, небольшом шахтерском городке возле Сантьяго, где

она и осталась навсегда.

* * *

Стояло лето 1956 года, и Куба переживала волшебные времена – по крайней мере,

так казалось. Хэмингуэй стал одной из местных достопримечательностей, и Гавана

превратилась в модное местечко для сливок общества и кинозвезд. В баре «Финка Вихия»

(а иногда и в «Эль Флоридите») Хэмингуэй с женой развлекали Марлен Дитрих, Жан-

Поля Сартра, герцога и герцогиню Виндзорских, Гари Купера, Спенсера Трейси, Эррола

Флинна, Барбару Стэнвик и Аву Гарднер. Ночные клубы Гаваны в те годы приглашали

лучших американских и заграничных артистов – в «Тропикане» выступал Нэт Коул, в

«Сан-Суси» - Тони Беннетт, в «Монмартре» - Морис Шевалье, в «Отель Насиональ» -

Фрэнк Синатра. Джазовые музыканты вроде Кэба Кэллоуэя, Вуди Хермана, Томми Дорси,

Сары Воган и Бенни Гудмэна регулярно появлялись в гостиничных барах и клубах. Для

ромовой компании вроде «Бакарди» Куба середины пятидесятых была идеальным местом

и моментом для того, чтобы делать бизнес.

Однако самим кубинцам в собственной стране становилось все более неуютно. За

золотой век приходилось дорого платить. Владельцы гаванских ночных клубов могли

позволить себе нанимать высококлассных артистов только потому, что получали такие

огромные доходы от азартных игр. Гавана превратилась в карибский Лас-Вегас, и

высокий уровень жизни в конечном счете зависела от прибылей казино. На самом деле

дело обстояло куда хуже, чем в Лас-Вегасе, потому что страна находилась в руках

насквозь коррумпированного диктатора Фульхенсио Батисты, который, в сущности,

продал Кубу американской мафии. Батиста нанял Майера Лански своим «советникам по

игре» и назначил ему оклад, хотя Лански уже был признан одним из шести главных

гангстеров в США. По совету Лански Батиста в 1955 году изменил игорное

законодательство – и теперь лицензию на игорное заведение мог получить любой, кто

вложит миллион долларов в строительство нового отеля; никаких других вопросов

«соискателям» не задавали. Лански владел дорогим казино «Монмартр» и строил новый

отель «Ривьера». Его брат Джейк управлял казино в «Отель Насиональ». Над игрой в

«Сан-Суси» надзирал Санто Траффиканте-младший – гангстер из Тампы. Финансовые

махинации вокруг игорного бизнеса в Гаване происходили за кулисами – официально

лицензия на игорное заведение стоила двадцать пять тысяч долларов, однако взятка

Батисте и его приятелям могла быть вдесятеро больше. Кроме того, владельцы казино

следили, чтобы контракты на строительство доставались друзьям и родственникам

Батисты. Полиция, которая должна была надзирать за казино, была подкуплена – как и

правительственные чиновники и парламентарии, которые следили, чтобы лазейки в

законах располагались в нужных местах. Закон практически перестал действовать, а

протекцию легко было купить.

Параллельно с игорными заведениями появлялось все больше опиумных и

гашишных притонов, процветала торговля героином, проституция, порнография.

«Шанхайский Театр» в Чайна-тауне в Старой Гаване устраивал живые секс-шоу,

оставлявшие далеко позади самые грязные «клубы для взрослых» в США. Женщины,

находившие здесь работу, приезжали обычно из городков и деревень кубинской глубинки,

где не слыхали о показной роскоши Гаваны. Куба превратилась в страну разительных

контрастов: электрифицированы были 87 процентов городских зданий и только 9

процентов деревенских, пользоваться водопроводом могли лишь 15 процентов сельских

жителей – в противоположность 80 процентам горожан. В целом страна занимала

четвертое место по уровню грамотности в Латинской Америке, но при этом почти

половина сельских жителей не умели читать и писать. Бедность и безработица в сельских

районах заставляла отчаявшихся сельчан устремляться в Гавану – и вносить свой вклад в

рост столичной преступности и проституции.

Простых кубинцев возмущали и продажные политики, и их сторонники-гангстеры,

и они мечтали о правительстве, которым снова можно будет гордиться. Некоторых

кубинцев обнадеживали усилия заслуженного ветерана войны за независимость Косме де

ла Торриенте, который ратовал за то, чтобы объединенная оппозиция потребовала от

Батисты провести свободные выборы. Фидель Кастро, который был в изгнании в Мексике,

отказался поддерживать эту инициативу и написал декларацию, где обличал «трусость»

тех, кто был готов вести переговоры с Батистой, в том числе и своих прежних

однопартийцев-ортодоксов. Собственная организация Кастро – М-26-7 – была в то время,