Бакарди и долгая битва за Кубу

решения. Подобным же образом Кастро объявил сантьягским толпам, будто у него нет

никаких политических амбиций – лишь для того, чтобы немедленно заняться укреплением

своего личного положения среди кубинского народа.

Политик меньшего масштаба в таких обстоятельствах поспешил бы в Гавану,

чтобы возглавить всенародное ликование по поводу свержения Батисты; Кастро же решил

медленно проехать сушей из Сантьяго в столицу по главному шоссе в стране, ведущему с

востока на запад во главе каравана грузовиков, бронемашин и прочей техники. Путь занял

шесть дней и дал Фиделю возможность эффектно показать себя народу в каждом городе и

каждой деревне. Кастро стоял в открытом джипе, за которым ехала потрепанная колонна

повстанцев, махал выстроившимся вдоль дороги людям – и за эти шесть дней стал живым

воплощением кубинской революции. Он не упускал повода остановиться и обратиться с

речью о социально-экономическом равенстве кубинцев всех классов. С каждым днем

толпы становились все больше, энтузиазм – все жарче, и все новые «завербованные»

повстанцы присоединялись к процессии на каждой остановке. Толпы народа часами

ждали на обочинах с транспарантами, на которых было написано:». Практически каждый

эпизод, каждая зажигательная речь транслировались по кубинскому радио и телевидению,

а то, что Кастро намеренно не спешит добраться до Гаваны, привело лишь к тому, что все

сильнее ждали его и мечтали увидеть. Еженедельный журнал «Богемия» подготовил

специальный выпуск тиражом в миллион экземпляров под названием «Выпуск Свободы»

с живописным портретом Фиделя на обложке с подписью «Честь и слава национальному

герою».

Маршрут Кастро пролегал и через пригород Гаваны Эль-Которро, где находилась

одна из пивоварен «Атуэй», принадлежавшая «Бакарди». Поскольку компания «Бакарди»

была семейным предприятием, тесно связанным с кубинскими патриотами и не

запятнавшим себя никакими связями с Батистой, она стремилась выразить свою

поддержку новому лидеру страны, так что руководство и работники устроили обед в честь

прибытия Кастро на пивоварне в Которро – такой же, какой был дан в честь Эрнеста

Хемингуэя в 1956 году. Приготовили такое же обильное угощение, и работники

пивоварни повесили на ограде самодельный плакат с теми же приветственными словами,

которые Фидель видел в каждом городе по пути. ««¡Buenvenudo, Fidel! ¡Gracias!»

Остановка на обед должна была стать последней перед торжественным въездом в

Гавану. К полудню шоссе перед пивоварней было запружено машинами и зеваками. К

автоколонне примкнуло огромное количество автобусов с повстанцами, открытых

грузовиков, набитых революционерами с рюкзаками, и танков «Шерман», которые

неумело вели молодые партизаны, еще не освоившиеся с управлением. Сам Фидель в то

утро пересел в новый английский вертолет, который нашли его люди на военной базе в

Ольгине пять дней назад. Кастро приземлился на поле у южной окраины Эль-Которро, а

затем подъехал к пивоварне на джипе, причем водителю пришлось маневрировать в

пробке и даже выезжать на обочину, крича ликующей толпе, что надо посторониться.

Едва Кастро добрался до пивоварни, появился связной с вестью о том, что дальше по

дороге на автозаправочной станции «Шелл» Фиделя ждет его девятилетний сынишка

Фиделито. Мать мальчика Мирта Диас-Баларт, бывшая жена Кастро, с которой он

развелся несколько лет назад, устроила так, что когда Фидель стал готовить революцию,

мальчика отправили в Соединенные Штаты, и Фидель не видел сына более двух лет.

Гудок пивоварни уже загудел, возвещая о прибытии почетного гостя, однако Фидель,

услышав, что его сын поблизости, велел водителю ехать прямо на заправку. Его

адъютанты, дожидавшиеся его на пивоварне, бросились его догонять.

Работники пивоварни и члены семьи Бакарди были огорчены тем, что Фидель даже

не остановился с ними повидаться, однако по-прежнему оставались в радостном

возбуждении. Кое-кто вслед за Фиделем поехал в центр города, остальные смотрели

репортаж по телевизору. Среди тех, кто дожидался прибытия Фиделя в Эль-Которро, был

и Хоакин Бакарди, которому было пятьдесят семь – единственный оставшийся в живых

сын младшего брата Эмилио Хосе. Пивовар, учившийся в Гарварде и стажировавшийся в

Дании, обладал репутацией человека немногословного, однако в день, когда Фидель и его

люди въехали в Гавану, его переполняли эмоции. «Это самое чудесное, что я видел в

жизни, я и не подозревал, что такое возможно, - признался он журналисту Жюлю Дюбуа.

– Куба стала свободной, и я надеюсь, что она останется свободной еще много-много лет».

Накануне компания «Бакарди» опубликовала в гаванских газетах рекламу,

обращенную к освободителям Кубы: «Спасибо вам от имени народа Кубы, от имени