Бакарди и долгая битва за Кубу

кубинской революции. Благодаря вашим стараниям и вашим жертвам мы снова можем

сказать: «Везет же кубинцам!»» В предшествовавшие месяцы вооруженной борьбы

рекламный слоган «Бакарди» «¡Qué Suerte Tuene el Cubano!» казался несколько

неуместным. Однако названия «Бакарди» и «Атуэй» все это время были на виду и на

слуху – на бейсбольных площадках, в газетной и журнальной рекламе, на радио и по

телевизору. Пиво «Атуэй» было спонсором ежевечерней программы новостей на главном

кубинском телеканале «Си-Эм-Кью», а в ту эпоху компания, которая была коммерческим

спонсором той или иной программы, в сущности, владела ей. Маноло Ортега, тот же

репортер, который комментировал бейсбольные матчи, спонсировало которые все то же

пиво «Атуэй», каждый вечер зачитывал новости, а в заключение программы поднимал

бокал пива «Атуэй» за своих зрителей. Именно Маноло Ортега в своей ежевечерней

«Хронике «Атуэй»» познакомил многих кубинцев с Кастро и его революционными

речами.

* * *

Некоторые вопросы к правлению Фиделя Кастро возникли сразу же по его

прибытии в Сантьяго, когда он начал отдавать приказы о расстрелах batistiano –

полицейских, информаторов и прочих сотрудничавших с режимом. Смертная казнь на

Кубе была запрещена согласно той самой конституции 1940 года, которую Кастро клялся

соблюдать, однако он оправдывал убийства «криминальным кодексом» повстанцев,

составленный им самим и его последователями годом раньше в горном лагере.

Осужденным предоставлялась лишь видимость суда, после чего их ставили к стене и

расстреливали.

Массовые казни (только в одном Сантьяго их было семьдесят за один день)

возмущали даже иных сторонников Кастро, в том числе и некоторых Бакарди. Их завод

стоял на той же улице, что и бойня, где в прошлом веке испанские войска расстреляли

сотни сторонников кубинской независимости, в том числе команду «Виргиниуса».

Мануэль Хорхе Кутильяс, молодой инженер из компании «Бакарди» и правнук Эмилио, с

женой Розой однажды гостил у родителей в их доме в Виста-Алегре, и среди ночи

супругов разбудила ружейная пальба, которая продолжалась так долго, что заснуть снова

Мануэлю с Розой так и не удалось. На следующий день Кутильяс узнал, что той ночью на

ближнем холме Сан-Хуан произошла массовая казнь под руководством Рауля Кастро,

брата Фиделя. На следующую ночь стрельба возобновилась. К своему ужасу, Кутильяс

узнал, что среди казненных был и полковник Бонифасио Хаса, бывший начальник

полиции Сантьяго, который лично приказал своим подчиненным сдаться Кастро и 1

января стоял рядом с ним на балконе. Казни заставили Мануэля всерьез задуматься о

характере нового революционного режима.

Однако эти сомнения ничуть не разделяли ни родители Мануэля, ни его дед

Радамес Ковани, ни его бабушка Марина Бакарди, дочь Эмилио – все они с прежним

энтузиазмом поддерживали Фиделя Кастро и его новое правительство, По правде говоря,

большинство кубинцев сочли казни необходимой мерой. Некоторые казненные были

известными палачами и убийцами, и многие кубинцы заключили, что они получили по

заслугам. Для Кастро же казни служили и дополнительной цели – они показали, что он не

замедлит обрушить все свои силы на тех, кого сочтет заклятыми врагами революции.

Когда казни вызвали всенародное возмущение, Кастро дал на это резкий ответ и призвал

кубинцев выразить свою солидарность на массовой демонстрации у президентского

дворца 21 января. На этот призыв откликнулись более полумиллиона человек. «Мы

покажем, что за нами стоит общественное мнение и что наше дело правое!» - объявил

Кастро. Многие демонстранты несли лозунги со словами «¡Que Sigan Fusilamentos!» - «Да

продолжатся расстрелы!» Кубинцы были готовы к крупным переменам в стране – и

большинство видело в Фиделе Кастро человека, который их осуществит.

Среди тех, кто был склонен оправдывать действия Кастро, был и глава «Бакарди»

Пепин Бош, который 5 января вернулся из добровольного изгнания в Мексике и был

полон оптимизма по поводу будущего своей страны. Бош очень долго противостоял

Батисте и был счастлив, что его наконец-то нет. «Триумф революции несказанно

осчастливил меня, - сказал Бош журналисту по прибытии в Гаванский аэропорт. –

Возможно, это и не было заметно, но почти все кубинцы поддерживали революцию.

Люди, которые ей руководили, полны благих намерений и добьются успеха в трудном

деле реорганизации жизни в стране». Когда Бошу напомнили, что когда-то он считался

вероятным кандидатом в президенты, он отмахнулся. «Настал час молодых, - сказал он, - а

Кубу впереди ждут, без преувеличения, великие дни». В частных беседах Бош