Бакарди и долгая битва за Кубу

признавался своим близким и деловым партнерам, что массовые казни и воинственность

Кастро его тревожат, однако он был готов – хотя бы ненадолго – закрыть глаза на

подобные сомнения.

Сантьяго, кубинский город, на долю которого в предыдущие два года досталось

больше всего испытаний, быстро вернулся к нормальной жизни. Начал снова ходить

транспорт, открылись магазины. Завод «Бакарди», закрывшийся в ноябре, возобновил

работу. Совсем скоро в городе снова начались веселые гулянья, а молодые люди,

несколько месяцев прятавшиеся от полиции, показались на улицах. Не прошло и трех

недель с падения режима Батисты, как в Сантьяго устроили самый масштабный

публичный праздник новой эры – Вильма Эспин и Рауль Кастро, первая революционная

пара, сочетались браком на церемонии в клубе «Ранчо» - это был модный ресторан с

мотелем, основателем и совладельцем которого был Пепин Бош.

Хосе Эспин, который долго работал в «Бакарди» и был акционером компании,

устроил в честь своей дочери и ее молодого супруга роскошный свадебный прием –

украсил зал сотнями живых цветов и заказал сорок ящиков шампанского. Клан Бакарди

присутствовал на свадьбе, пожалуй, в полном составе – в том числе и свояченица Эмилио

Бакарди Эрминия Капе, младшая сестра его жены Эмилии, которой было девяносто

четыре года. Дочь Эмилио и Эльвиры Марина Бакарди и ее муж Радамес тоже были в

числе приглашенных – вместе с внуком Марии Мануэлем Хосе Кутильясом, который

пришел поздравить молодых несмотря на недоверие к братьям Кастро. Пришли и сотни

жителей Сантьяго и многие соратники-революционеры Рауля – за исключением его брата

Фиделя, который уехал в Венесуэлу: это был его первый выезд за границу с момента

прихода к власти. Рауль явился в партизанской камуфляжной форме, черном берете и с

повязкой «М-26-7» на рукаве, вооруженный пистолетом 45 калибра. Ему уже исполнилось

двадцать семь лет, однако отрастить окладистую бороду так и не удалось, - возможно,

поэтому, ради компенсации, Рауль отпустил очень длинные волосы и завязывал их в

хвостик, который подружки Вильмы находили очень забавным.

Свадьба была важной вехой в отношениях Бакарди и Кастро: Вильма

принадлежала к сантьягской элите и к ближнему кругу Бакарди – и она сочеталась браком

с родным братом Фиделя, человеком, которого Фидель назначит своим наследником и

преемником. В тот день у Бакарди и Кастро были не только общие корни в высшем

обществе провинции Ориенте, но и общая преданность новой Кубе.

Человек, который мог поддерживать эти отношения со стороны Бакарди – Пепин

Бош – через две недели после возвращения на Кубу отправился в Гавану и заявил о том,

что поддерживает новое правительство. 22 января, назавтра после демонстрации в

поддержку казней у президентского дворца, Бош нанес визит только что назначенному

министру финансов Кастро – Руфо Лопесу-Фрескету, экономисту, получившему

образование в США. Бош принес с собой чек на 450 000 долларов – сумма, которую

фирма «Бакарди» должна была в конце года выплатить в виде налогов. Батиста и его

приспешники перед тем, как покинуть остров, опустошили кубинскую государственную

казну, и Бош решил выплатить причитающиеся налоги за несколько месяцев до срока,

чтобы помочь правительству рассчитаться с долгами. Другие кубинские предприниматели

тоже платили налоги заранее, однако выплата «Бакарди» была на тот момент самой

крупной. Заместитель Лопеса-Фрескета немедленно выписал расписку с благодарностью

компании за «шаг навстречу Революционному Правительству».

Фидель Кастро и его компанда уже успели ясно показать, что намерены добиться

радикальных экономических и политических перемен на Кубе, однако самого

выдающегося бизнесмена в стране это не встревожило. Вернувшись в Сантьяго после

встречи с Лопесом-Фрескетом, Пепин Бош продиктовал несколько писем к друзьям – в

этих письмах слышится только энтузиазм по поводу нового правительства. «Рад сообщить

тебе, что дела на Кубе идут очень хорошо, - писал он другу в Тампу. – Могу со всей

откровенностью сказать, что все очень счастливы и что если мы и дальше будем следовать

тем же курсом, Кубу, я уверен, ждет прекрасное будущее». Кроме того, он поделился

своим мнением об администрации Фиделя Кастро со своим другом Луисом Муньосом

Марином, губернатором Пуэрто-Рико. Как политик, в молодости считавший себя

социалистом, Муньос Марин живо интересовался Фиделем Кастро и его революцией и

дал понять своим кубинским друзьям, что готов помогать им чем только сможет. Когда

журналисты спросили его, что он думает о массовых казнях, он отметил, что это всего-

навсего «ложка дегтя в бочке меда». Бош в письме Муньосу Марину выразил осторожную

надежду, что Фидель Кастро окажется для Кубы хорошим руководителем. «Судить о