Бакарди и долгая битва за Кубу

из «Бакарди» с «Кока-Колой». Для фирмы «Кока-Кола», чья реклама всегда подчеркивала

тему здорового образа жизни, это был отважный шаг. Одним из первых продуктов

рекламной кампании была реклама в журнале «Лайф» в мае 1966 года, суть которой

сводилась к объяснению, почему ром с колой завоевал такую популярность. На рекламе

изображено заверенное нотариусом заявление за подписью Фаусто Родригеса –

специалиста по рекламе «Бакарди», который многократно заявлял, будто своими глазами

видел, как ром «Бакарди» впервые смешали с «Кока-Колой». В этом заявлении Родригес

клялся под присягой, что служил в войсках связи США.

Я подружился с мистером ________, который работал в штабе главного

офицера-связиста. Однажды в августе 1900 года я вместе с ним пошел в бар

«_________», где мистер ________ пил ром «Бакарди», смешанный с «Кока-

Колой». Я пил чистую «Кока-Колу», поскольку мне было всего лишь четырнадцать

лет. В тот раз в бар зашла компания солдат, и один из них спросил мистера

__________, что он пьет. Тот ответил, что это ром «Бакарди» с «Кока-Колой», и

предложил солдатам попробовать напиток, что они и сделали.

Напиток солдатам понравился. Они заказали себе по порции и произнесли

тост за мистера ________ как изобретателя отличного напитка.

Напиток остается популярным и в наши дни.

Разумеется, это был знаменитый коктейль «Куба Либре», однако в рекламе

журнала «Лайф» он превратился в коктейль «Ром с колой». Слов «Куба» и «Гавана» в

«заявлении» не было. В 1965 году Куба ассоциировалась лишь с революцией и

контрреволюцией, с Фиделем Кастро и коммунизмом, с провалом американского

вторжения, с кризисом, связанным с ядерными боеголовками. Политическим конфликтам

и фанатизму нет места в рекламной кампании, поэтому на публике «Бакарди» никогда не

показывала, что по-прежнему связывает себя с родным островом.

Горькая правда состояла в том, что само слово «Куба» утратило прежнее значение.

Больше не было ни единого кубинского народа, ни понятной идеи кубинского

патриотизма. Куба раскололась надвое. Одна ее часть осталась на острове и

сосуществовала с Фиделем Кастро, даже если не всегда его поддерживала, другая

оказалась вне страны. Бакарди как семья и «Бакарди» как фирма встали на сторону

изгнанников. При таких обстоятельствах возник другой кубинский патриотизм – более

гневный и враждебный и менее либеральный. Фидель Кастро настолько узурпировал

представления о социальной справедливости и национальном суверенитете – он даже

упоминал имена героев борьбы за независимость Кубы в связи с собственной революцией,

- что не оставил места идеализму. Теперь для кубинцев остался только один вопрос: либо

они за Фиделя Кастро, либо против него.

Глава восемнадцатая

Контрреволюция

Когда Пепин Бош со своей супругой Энрикетой в июле 1961 года прибыл в

Майами, то обнаружил, что эмигрантская община в городе, и без того живущая бурной

жизнью, так и кипит от интриг против Кастро. Бывшие военные-batistiano то заключали

союзы, то ссорились с теми, кто поддерживал бывшего президента Карлоса Прио, а

разочарованные fidelistas сговаривались с агентами ЦРУ, чтобы обсудить поставку

оружия и сценарии вторжения. Правительство США рассчитывало, что кубинцы сами

восстанут и свергнут режим Кастро, и на этот случай ЦРУ организовало

«Демократический революционный фронт» («Frente Revolucionario Democrático», ДРФ) –

большую и неповоротливую группировку, которая, по мысли создателей, должна была

объединить разрозненные фракции изгнанников в поддержку эмигрантских военных сил.

Даниэль Бакарди и другие оставшиеся на Кубе по-прежнему цеплялись за свою

веру в Фиделя Кастро, однако Пепин Бош, покидая остров, уже был готов поддерживать

заговоры ЦРУ. Агенты США немедленно заручились его помощью. В сентябре 1960 года

Бош навестил дипломата Ричарда Кушинга, сотрудника американского посольства в

Мехико. Кушинг хотел получить отчет о положении на Кубе, где он служил в течение

пяти лет в эпоху Батисты, и ему нужен был совет Боша по поводу того, как можно

подорвать режим Кастро и кто может возглавить движение сопротивления. У Боша на

этот счет сложилось вполне определенное мнение, и он не стеснялся им делиться.

Согласно телеграмме, отправленной из посольства по поводу встречи с Бошем, он не мог

сказать «ничего хорошего» о руководителях «Frente Revolucionario Democrático» в

Майами, хотя и похвалил Эдуардо Мартина Элену, бывшего полковника кубинской

армии, которому руководство ДРФ поручило надзор над обучением эмигрантских

ополченцев, которые должны были вторгнуться на Кубу. Мартин Элена был