Бакарди и долгая битва за Кубу

традиции нанимать родственников в «Бакарди» зашли слишком далеко. Они заявляли, что

в обстановке растущей конкуренции распространенная практика брать на работу членов

семьи Бакарди (а также их супругов) истощала ресурсы компании.

Трудящихся Бакарди подобная критика раздражала. Они подчеркивали, что начало

традициям «Бакарди» на Кубе было положено в те времена, когда семья еще не

оторвалась от своих скромных корней и не была связана с сахарными баронами,

кофейными плантаторами, богатыми торговцами и прочей кубинской элитой, известной

своей праздностью и приверженностью роскошному образу жизни. Члены семьи, которые

по-прежнему тянули лямку на благо компании, были ближе к рабочим традициям

Бакарди, чем те, кто жил на дивиденды.

Среди Бакарди, которые вызывали своим паразитическим образом жизни

неловкость у родни, был Луис Гомес дель Кампо Бакарди, внук Факундо Бакарди Моро и

один из крупнейших акционеров в семье. В 1993 году Гомес дель Кампо оказался

причастен к одному малоприятному великосветскому разводу в Швейцарии, сериальные

обертоны которого напоминали развод Марты Дюран с Пепе Бакарди почти семьдесят лет

назад. Гомес дель Кампо время от времени участвовал в заседаниях совета директоров

«Бакарди» еще с дореволюционных лет на Кубе, однако работал в компании лишь

недолго. В 1993 году одна британская газета опубликовала данные о Гомесе дель Кампо в

связи с бракоразводным процессом в Женеве и сообщила, что его состояние составляет

около трехсот миллионов долларов, ежегодный доход от дивидендов – семь миллионов

долларов, он владеет домом в Монте-Карло стоимостью в пятнадцать миллионов

долларов и приобрел в Великобритании аристократический титул, который дает ему право

именоваться «лорд Бэйфилдхолл-и-Костон». «Складывается интересная картина жизни

одного из самых состоятельных людей в мире, - писала газета, - носящего одно из самых

известных в мире имен. Жизнь, которую не в силах представить себе большинство

простых людей, ведется за счет дивидендов с акций ромовой империи «Бакарди» - а

налоговая инспекция в нее практически не вмешивается».

СМИ обожают подобные истории, а неопрятные разводы в семье Бакарди

предоставляли желтой прессе обильный материал. Однако в отдельных случаях эти

истории подчеркивали и сохранившиеся семейные связи. Когда Марта Дюран развелась с

Пепе Бакарди, то поняла, что кровные связи Бакарди дорогого стоят, - и она была не

последней, кто усвоил этот урок. Кубинец Рикардо Бланко, уроженец Сантьяго,

женившийся на правнучке Марины Бакарди, шестьдесят лет спустя столкнулся с тем же.

Бланко проработал в «Бакарди» пять лет в середине 1980 годов но после развода его

отношения с родственниками жены испортились, и это положило конец связям с

компанией.

- Что такое семья Бакарди, мало кто знает, - говорил Бланко в интервью, - но это

очень сплоченная семья. Они не хотят, чтобы чужаки стояли выше, чем они сами.

Бланко сказал, что для него единственным способом процветать в компании

«Бакарди» было полностью влиться в семью Бакарди.

- Они знали меня не как Рикардо Бланко. Я был Рикардо Бланко Бакарди. Они

требуют, чтобы ты сменил имя и примкнул к их секте…. Если у тебя есть какая-то мысль,

тебе не дадут ни единого шанса ее высказать, потому что им уже сто лет и они все на

свете знают.

Однако далеко не все так отрицательно относились к «сектантскому духу»

семейного предприятия «Бакарди». Некоторые ветераны «Бакарди», не бывшие членами

семьи, например, инженеры-химики Хуан Грау и Ричард Гарднер и гениальный

маркетолог Хуан Прадо, в конце концов стали для Бакарди родственниками. В 2004 году,

вспоминая в интервью свою долгую карьеру в «Бакарди», Хуан Грау сказал, что семейная

культура в компании была настолько сильна, что руководство – и члены семьи, и не

родственники Бакарди, - чувствовали причастность к семейству сильнее, чем члены

семьи, которые были всего лишь акционерами.

- Чтобы ощутить культуру «Бакарди», нужно пожить внутри компании, - сказал он.

– Хотя это и семейная культура, к ней не принадлежат только по праву родства.

Ричард Гарднер, который проработал в компании сорок с лишним лет и побывал и

на Кубе, и в Бразилии, и в Нассау, впоследствии отмечал, что и он сам, и другие

работники, не принадлежавшие к семье Бакарди, с первых дней почувствовали глубокую

преданность компании.

- Когда винокурню на Кубе конфисковали, многие из нас, не родственников

Бакарди, остались на прежнем месте, - сказал он, - хотя могли бы получить куда более

соблазнительные должности в других организациях. Работа в «Бакарди» была не просто

возможностью вовремя получать хорошую зарплату – она заставляла человека