Бакарди и долгая битва за Кубу

сдался – но предупредил Прио, что обязанности в фирме «Бакарди» вынуждают его занять

должность министра лишь на короткое время. Тем не менее назначение было встречено с

большим энтузиазмом, и газета «Гавана Пост» отмечала, что «назначение энергичного

начальника «Бакарди» следить за мошной страны – знак того, что правительство Прио

готово на все, чтобы заслужить хорошую репутацию».

Незадолго до вступления в должность во время послеобеденной беседы в «Ротари-

Клубе» Бош сказал, что отправляется в Гавану «безо всяких политических амбиций». Он

добавил, что будет «делать то, что лучше для страны, а не стараться обогатить богатых

или отвергнуть бедных – словом, я приложу все усилия, чтобы поднять уровень

благосостояния всех кубинцев, а особенно тех, кому не предоставлялась возможность

добиться обеспеченной жизни». Бош не был партийным активистом, но все же

симпатизировал auténticos и их левоцентристской социальной платформе. Однако при

этом он дал понять коллегам-бизнесменам, что считает себя одним из них и что как

министр финансов будет проводить политику благоприятствования бизнесу.

Бош переехал в кабинет на седьмом этаже здания министерства финансов в центре

Гаваны 9 января 1950 года – ко всеобщему ликованию. На церемонии вступления в

должность было столько друзей, родственников, деловых партнеров, что народ толпился

даже в коридорах министерства. Бош прибыл в сопровождении своего

двадцатичетырехлетнего сына Хорхе, мэра Сантьяго Луиса Касеро и двоюродного брата

жены Эмилито Бакарди, семейной знаменитости и ветерана войн прошлого века.

«Полковнику» Бакарди уже сравнялось семьдесят три года, он был совершенно седым и

несколько сдал в последнее время, но по-прежнему радовался любому поводу поведать о

своих приключениях на войне за независимость – даже на чужом празднике. «Я был

адъютантом Масео и участвовал в броске на запад вместе с ним», - напомнил полковник

толпе гостей Боша и лишь потом добавил, что «счастлив видеть Боша на столь почетной

должности».

То, с какой неохотой Бош принял назначение, впоследствии оказалось его

козырной картой. Бош уже стал состоятельным человеком, он вполне мог позволить себе

отказаться от жалованья министра (595 долларов в месяц) – как и от служебной машины, -

тем самым ясно показав, что не торгует своими услугами. Поскольку он заступил на

должность, не имея ни неоплаченных политических долгов, ни политических амбиций, то

имел возможность игнорировать требования о покровительстве, которые стали настоящим

бедствием других министерств. Бош искренне стремился как можно скорее вернуться в

Сантьяго, к своим обязанностям в «Бакарди», поэтому у него были все основания

провести реформы в министерстве финансов в самые сжатые сроки. «Я работающий

бизнесмен и предпочитаю делать, а не говорить», - твердил он. Целей у него было три:

обеспечить финансирование запланированной Прио программы по борьбе с безработицей,

которая стоила двести миллионов долларов, избавиться от дефицита бюджета и положить

конец коррупции в своем министерстве.

Руководство банка «Уорлд» в Вашингтоне, для которых назначение Боша стало

гарантией платежеспособности, в считанные недели одобрили кредиты на программу по

борьбе с безработицей. Однако решить остальные задачи оказалось не так легко. Как

отмечал впоследствии один газетный обозреватель, «уклонение от уплаты налогов было

вторым по популярности видом спорта на Кубе после ночного бейсбола» - ведь кубинские

бизнесмены постоянно сталкивались с продажными инспекторами и привыкли

пренебрегать своими обязательствами. «Платить будут все, - настаивал Бош, - без

исключений и льгот». В день вступления на должность Бош объявил сборщикам налогов,

что будет пристально следить за их работой, и потряс своих подчиненных тем, что сам

работал по восемнадцать-девятнадцать часов в день. Прошло три месяца, и налоги стали

поступать в неслыханных доселе количествах – по миллиону долларов в день, так что

министерство финансов поставило себе задачу к концу финансового года добиться

профицита бюджета в шесть миллионов долларов. Предыдущий год закончился с

дефицитом в восемнадцать миллионов долларов. Прио был в восторге и с радостью

признал, что даже кое-кто из его родственников, оказывается, недоплачивал налоги.

Однако Бошу становилось все труднее и труднее. Привычка пользоваться

правительственными деньгами в политических целях на Кубе глубоко укоренилась,

начало ей положили еще испанские колониальные власти, и вскоре реформаторские

планы Боша столкнулись с яростным противодействием кубинских политиков.

Конгрессмены постоянно вызывали его на заседания всевозможных комиссий по