Бах

Зато чудесным образом преображаются два (и более!) человек, когда в разговоре о музыке присутствует живым и непосредственным образом сама музыка! Это происходит тогда, когда Исполнитель умеет еще и увлеченно и мудро рассказать о тех звуках, которые он извлекает из скрипки или клавесина. Добавить Слово! Или, наоборот, лектор вдруг подходит к роялю (или берет в руки скрипку) — и с блеском исполняет то, о чем он только что трепетно говорил. Немногие, к сожалению, умеют это делать артистически и аккуратно. Но — когда это получается, то воздействие музыки, подкрепленное воздействием слова, становится воистину эффективным и даже порой вызывает подлинный катарсис. Особенно этот способ важен и значим для неофитов. Тех Слушателей, которые делают первые шаги (как шаблонно говорят в таких случаях) в мир Музыки. Замечательным примером, достойным восхищения и подражания, являются лекции-концерты Михаила Казиника. Как удачно и бережно сочетает он слово с самой музыкой, достигая небывалых эффектов! «Дай Бог таких Проводников каждому», — всякий раз мечтается мне, когда я вспоминаю эти концерты и когда натыкаюсь на случаи «глухого непонимания и неприятия» баховской музыки слушателями-новичками…

Доказательство достоинства Музыки — увы, не математика. Разума и рациональности в этом, дай бог, наскребется на треть! Всё остальное — иррационально. Это как доказывать недоказуемое и деловито вертеть в руках неосязаемое…

………

…Но, в конченом итоге, мы так и не услышим основного. Причем, что очень важно и парадоксально, во всех поименованных вариантах общения. Так как главное невозможно выразить словами. Из-за нашего неумения. Из-за бессилия самого слова. Из-за сложности и многогранности тех чувств, которые порождает музыка. Оно, это основное, — сердцевина всех бесед, — останется невысказанным. И потому — судить об услышанном, только лишь по тому, что мы услышали, невозможно. Ибо внутри нас — никто, даже мы сами — не сможет выразить ни словами, ни жестами, ни телесными муками происходящее с нашей Душой…

И, возможно, по этой самой причине, кроме языка и слов, способных оторваться от этого языка, Господь даровал нам нечто гораздо высшее по качеству — Музыку!

……….

Однажды меня спросил давний Друг, которого я, казалось, очень хорошо знал:

— Серега, а скажи-ка мне: знавал ли ты реальные случаи, когда вполне зрелый, так сказать, сформировавшийся как личность, человек вдруг полюбил Баха? Нет, понятно, что он и раньше его знал… Но вот как-то неожиданно, вдруг, — взял и полюбил? А?

Вопрос этот застал меня врасплох. Я стал вспоминать свои встречи с любителями и знатоками Баха. И неожиданно понял (сам для себя), что эволюция их взглядов и вкусов к нашему кумиру мне абсолютно неизвестна! Как и, главное, когда они «пришли» к этой музыке? И навсегда ли они к ней пришли? Известны ли мне, наконец, случаи, когда человек, любивший баховскую музыку, заявил бы (предположим, публике, знакомым или сам себе), что, дескать, всё, «наелся до отвала», «она мне надоела», «больше слушать её не буду», «начну искать что-то другое, более новое и интересное».

И дело тут осложнялось той маленькой, но важной деталью вопроса. Ведь друг подразумевал не тех, кто неожиданнно услышал что-то баховское, а до этого ничего не знал и не слышал «из Баха». А подразумевал он таких, кто знал, слышал, давно был знаком, но — относился спокойно, прохладно, без всяких чувств… А потом вдруг — «прозрел»! Как, наконец, этот тайный процесс происходит? Какие условия нужны для его запуска и успешных результатов?

Я чистосердечно признался Другу:

— Увы, не могу точно назвать таких известных мне случаев… Сам вот я — со второго класса музыкалки, стыдно сказать… А что? Почему такой внезапный вопрос?

— Да я вот всё пытаюсь понять для себя: пропащий я человек для этого процесса? Или еще не всё для меня потеряно?…

И вновь в моей голове зароились мысли, давно вынашиваемые… О проводнике, помогающему конкретному человек «прийти» к этой сложной музыке и полюбить ее.

А вот еще в таких беседах — сказываются различия в возрасте! Думаю, уважаемый читатель замечал, что в разном возрастном периоде нам нравится совершенно разная музыка. Это касается как жанров, стилей и композиторов, так и сочинений внутри творчества отдельного автора. Взять, к примеру, нашего Баха! В ранней юности нас всегда поражают, прежде всего, органные произведения. Их мятежный дух, могучее рокотание страстей приходятся, вероятно, весьма кстати бурно формирующемуся миропониманию.