Бахчанов

Резкий звонок заставил их обоих насторожиться. Бахчанов незаметно выглянул в окно. В стоящих на противоположной стороне улицы, как раз против крыльца, нетрудно было узнать "приказчика", некогда встреченного в духане, и Агафона, кучера из пансиона Закладовой.

То, что оба "типа" не случайно очутились здесь, можно было понять по их нетерпеливым взглядам, бросаемым на окна дома, где жила Лара.

"Выследили-таки, мерзавцы. В чем-то я был неосторожен", — с горькой досадой подумал Бахчанов. А Ларе, все прислушивающейся к звонку, сказал:

— Это уж наверняка полиция.

— Что же делать? — в отчаянии проговорила девушка. Еще и еще раз почувствовала, как близок и дорог ей этот человек.

В комнату постучалась старушка, соседка Лары:

— Лариса Львовна, голубушка, вас какой-то барин опрашивает. В собственной коляске приехал. Сама видела.

У крыльца, действительно, стояла лакированная коляска, не замеченная Бахчановым. Что же касается Агафона и "приказчика", то те по-прежнему прогуливались на противоположной стороне улицы.

Девушка заметалась:

— Алеша! Послушай меня. Я что-нибудь придумаю. Дай только собраться с мыслями. Макаровна, — обратилась она к старушке, — вы поможете мне?

Та кивнула головой и охотно раскрыла дверь своей комнатенки. Лара энергично потянула туда Бахчанова, предлагая остаться ему тут, а сама пошла навстречу незваному гостю.

Бахчанов пожал плечами. К чему такая наивная предосторожность? Разве полиция не прибегнет к обыску всей квартиры? Он попытался выйти из комнаты. Однако вмешалась старушка, видимо считая, что ее добрая Лариса Львовна попала в неловкое положение и хочет укрыть одного поклонника от другого.

— Сударь, позвольте женщинам помочь вам. Право дело, это хоть и неприятно, но вовсе не так уж грешно.

И прежде чем Бахчанов успел что-нибудь сказать, "сообразительная" старушка прикрыла за ним дверь и пошла в прихожую.

Вошел рослый мужчина. В руках он небрежно держал светло-серый дождевой плащ. Девушка сразу узнала вошедшего, и большая часть страхов отхлынула от сердца:

— Господин Солов?!.

Улыбка вежливости тронула пухлые губы нефтепромышленника:

— Здравствуйте, госпожа Баграони. Гость я, кажется, незваный, и тем более неожиданный…

Лара пригласила Солова в комнату, украдкой кидая тревожные взгляды в окно. Солов отдал старушке плащ, сел на предложенный стул и стал излагать причину своего визита. Он заявил, что все еще находится под ярким впечатлением последнего концерта Баграони, весьма лестно отозвался об ее таланте и посетовал на трудные и неблагодарные условия работы в провинциальный театрах. Свою миссию в жизни он видит в том, чтобы стать меценатом и создать собственный оперный театр, который по вокальным силам нисколько не уступал бы столичному.

— Я сочту себя рожденным под счастливой звездой, если вы изъявите желание быть примадонной в моей собственной труппе.

Уловив слабый жест, выражающий что-то вроде колебания, Солов поспешил разъяснить:

— Прошу учесть — театр этот создается не из коммерческих соображений. Пока он закрыт для широкой публики и будет играть только для моих близких друзей и особо избранных. В труппу уже согласились войти некоторые профессиональные артисты. Очередь за вами, и только за вами.

— Благодарю, — произнесла Лара, овладев собою, — но я еще далеко не артистка. А когда ею буду, то стану петь для широкой публики, а не для узко избранной.

— Мне понятно ваше демократическое чувство. Я тоже демократ. Все же искусству чужды условности.

— Это не условность, а убеждение.

— Хорошо, уступаю, — сухо улыбнулся гость, — и готов во многом уступить. Однако скажите, разве мнение ценителей искусства ниже полузрелых суждений так называемой широкой публики? Поверьте мне, широкой публике теперь не до театра. Она сама предпочитает играть в революцию на уличных подмостках. Очень советую вступить в мою труппу. Поймите, для человека в вашем положении, при нынешних обстоятельствах русской жизни, это предложение — находка.

Нервно постукивая кончиками тонких пальцев, Солов стал ждать ответа.

Лара слушала уже рассеянно. Все ее внимание было в эти минуты сосредоточено на том, что делается на улице. И то, что девушка вывела из своих первых наблюдений, только, больше убедило ее в безвыходности положения для Бахчанова. Да, он почти в руках врагов. Ему грозит неминуемый арест, тюрьма, быть может казнь. И что значат собственные невзгоды в сравнении с таким несчастьем?..

"Спасти Алешу! Спасти во что бы то ни стало и немедленно!" Вот чем сейчас были поглощены все мысли девушки. Но как спасти? В тревожном раздумье она прижала ладони к пылающим щекам и с выражением отчаянной решимости спросила:

— Вы настаиваете на своем предложении?

— Настаивать не смею, а только прошу. И в ваших же собственных интересах…

— Что же я должна сделать?

Солов удивленно шевельнул бровью. В его глазах блеснуло выражение удовлетворения и торжества.

— О, совершеннейший пустяк. Подписать маленький контракт на год, на два, как вам будет угодно — и все. Вот и текст, пожалуйста. Прочтите и убедитесь, какие выгодные условия и преимущества я предоставляю людям искусства.