Бахмут

Следующие три недели прошли в усиленной подготовке к походу: мастерская по производству пороха работала круглосуточно — Потемкин выделил необходимые средства, кроме этого для работ по изготовлению картечи, не требующих специальных знаний, привлекли Бахмутских ремесленников — всего получилось изготовить по двадцать зарядов на пушку, закупили бурдюки и дополнительные телеги, кроме того подготовили комплекты для сборки плотов, в степи дерева нет.

В последних числах апреля, бахмутские гусары, направленные в мой эскадрон, встали лагерем возле Луганского шанца — подготовка к походу заканчивалась.

Через два дня прибыл посыльный от Потемкина — выступаем! Князь Голицын, не завершив комплектование полков, перешел Днестр и пошел на Хотин.

2 мая 1769 года колонны астраханцев и донцов вышли из Бахмута, на следующий день к ним присоединились мы и через три дня вышли к верховьям Кальмиуса, чуть южнее современного Донецка. Калмыков там, естественно, не было, мы вышли раньше плана. Потемкин еще из Бахмута отправил к ним гонцов с указанием — идти сразу к реке Берде. Пополнив запасы воды, продолжили движение и, глотая серую степную пыль, через десять дней вышли к берегам неширокой плавноводной Берды, где встали лагерем в ожидании калмыков.

Еще в Бахмуте, при разговоре с Потемкиным, я остановился на вопросе заболеваний солдат в походе — во все времена, основным их источником была плохая вода, приводившая к поносам и дизентерии. Вспомнив как боролся с этой бедой старшина на полигоне под Новочеркасском, я предложил запретить употребление сырой воды — на привалах пить кипяченую воду, а на марше разводить воду с отваром верблюжьей колючки, обладающим бактерицидными свойствами, и поить солдат централизовано. Можно было еще предложить выдать всем серебряные фляги, но боюсь бюджет империи такого не потянет.

Встав лагерем на Берде, я предложил Потемкину, силами своего эскадрона, провести разведку и попробовать захватить языка. Как говориться «под лежачий камень коньяк не течет» и слава сама себя не добудет.

Само собой, на запад от лагеря уже ушли разъезды казаков, но они далеко не пойдут, порыщут в окрестностях, я же хотел сходить в глубокий рейд. Опасности нарваться на крупный отряд ногайцев я не боялся, нашей огневой мощи было достаточно, чтобы разогнать тысячу степняков, даже не подпустив их на расстояние выстрела из лука.

Через день, потраченный на подготовку и отдых, вышли затемно — я, Добрый, десяток Пугачева и 180 гусар, батарея Гнома осталась в лагере. У всех по заводной лошади, а у Доброго две — с учетом его веса, «Печенега» и L96 с патронами. Я взял «Вал» и «Калаш», казаки с «Мосинками», ну и штатное оружие. Шли по натоптанной стадами овец дороге, шириной с хорошую автостраду, и к вечеру вышли к реке Молочной. Дорога как шла, так и заходила в воду — видимо здесь был брод.

Отойдя от «овечьего автобана» на пару километров на юг, встали лагерем в небольшой рощице на берегу реки, а у дороги оставили секрет из четырех казаков.

Через пару часов в лагерь прискакала пара дозорных, — Вашвысокобродь! Ногаи! Со стороны Крыма гонят скот к реке, сколь их непонять, темно, хоть глаз коли, но шума от скотины много. Отлично! На ловца и зверь бежит. Взяв Доброго и Пугачева, поехали с дозорными к переправе. На той стороны реки уже теплились огоньки костров, степняки расположились на ночлег.

План на завтра был прост, как три копейки — нужно взять ногайцев «с опущенными штанами», то есть в момент переправы, следовательно поспать нам сегодня выпадет немного. Казаки, по предыдущему опыту, сказали, что обычно на такой перегон скота выходят до двухсот мужчин с несколькими тысячами голов скота.

Вернувшись, я собрал командиров взводов и провел постановку задач. Главной задачей было не упустить не одного человека обратно в Крым, дабы не всполошить крымчаков раньше времени. Для этого, основная огневая мощь — я со своей ротой и казаками — сосредотачивалась на противоположном берегу, да и от лишних глаз подальше, остальная часть эскадрона, поделенная на две части, под командами подпоручика Шевича и, старого знакомого, корнета Стояновича будут встречать гостей на нашем берегу, справа и слева от переправы. Все как обычно — «молот и наковальня».

Ширина реки на месте переправы была значительно больше Берды, около ста метров, поэтому была возможность напасть, когда основная часть ногайцев будет в воде, но для этого «молот» — моя группа, должна находиться сзади кочевников и синхронно с ними двигаться к реке, и что характерно — ножками, никаких лошадей.

В середине ночи перешли реку в районе нашего лагеря, здесь было достаточно глубоко, местами даже пришлось плыть, всем кроме Доброго, на надутых бурдюках переправили оружие и боеприпасы, а также перевели лошадей, которые останутся с парой гусар в кустах на берегу, а если нам понадобится конная тяга, я вызову их дымом (прихватил несколько дымовых шашек на всякий случай).