Для целенаправленно пьющего человека очень важно, чтобы утром был кто-нибудь рядом.
…беззащитное с похмелья сердце.
Поэта терзала похмельная всеотзывчивость: он мучительно слышал, как, переругиваясь, дворники скребут снег, мучительно обонял, как в диетической столовой за углом жарят на маргарине ромштекс, мучительно ощущал, как тяжело заходит на посадку, разворачиваясь над городом, аэробус…
…реанимационная кружка пива.
Тихая мудрость вовремя похмелившегося русского человека.
…и напился до полного собственного изумления.
…обретя вновь гордую алкогольную автономию.
Возможно, рай – это пьянство без похмелья, а ад – это похмелье без пьянства.
…в состоянии похмельного обезволивания…
Легкоточивая похмельная слеза.
Как говорил замполит Агариков: «Совсем мозги допил!»
Похмелье обостряет интуицию.
Перестройка лишила нас главного – жизненной цели. Создавая массу препон и преград перед пьющим человеком, социализм имитировал, пусть неумело, цель, а значит – и смысл жизни. Капитализм с его ломящимися от горячительных напитков витринами оставил нас один на один с леденящей онтологической бессмысленностью бытия. И нет ему за это прощения!
Со временем, когда спадет пена, ученым ещё предстоит выяснить и обобщить благотворную роль парткомов в деле укрепления советской семьи и в борьбе с алкогольной зависимостью. И, собственно, чем принципиально отличается психотерапевт, кодировавший Гошу, от секретаря парторганизации, который тяжким, непрощающим взглядом смотрел на коммуниста, зачастившего бегать из советской действительности в бесклассовые туманы водочной эйфории?
Капитализм в России погубит пьянство, как оно уже погубило социализм.
Алкоголь – это не выход, а тупик!
Измученный алкоголем организм откликался на нежданную трезвость с чуткой благодарностью, с какой невостребованная женщина отзывается на нечаянную ласку.
В наше время важно иметь трезвую голову.
– Ты хорошо выглядишь!
– Не попей с моё!
Конечно, пьянство – это самоубийство. Но неспешное и упоительное…
А ведь как это прекрасно – не пить! Алкоголь – никакой не отдых. Это тяжёлый и неблагодарный труд. А хочется лени. Сладкой и грустной лени. Вообще, русская лень – лучшее, что есть на свете!
Естество-наблюдатель
Из записных книжек
Апрельский лес: ещё каждая травинка помнит, как её зовут.
Понять, что за растение перед тобой, трудно, пока оно не зацветёт. Понять, что за человек перед тобой, трудно, пока он не совершит поступок.
Листья появлялись из почек, как зеленокрылые бабочки из коконов.
Майские ветви, овеваемые юной зеленью.
Из зелёных ладоней ландыша выпорхнула стайка маленьких белых цветков.
Фиалки растут в лесу прямо букетами.
Учёный – это естествоиспытатель. Философ – это естествопониматель. Писатель – это естествонаблюдатель.
Театроведша, прокуренная, как боцманская трубка.
Тучный пожилой бухгалтер с финансовой безысходностью во взоре.
В аптечной витрине теснились бесчисленные снадобья, изобретенные для того, чтобы облегчить путь к смерти.
Глаза, блёкло-прозрачные, как водяные знаки на купюрах.
В его глазах была приветливая тоска юбиляра.
Луна, точно надраенная дембельская пряжка.
Ее кожа была покрыта твердыми пупырышками и напоминала книжку для слепых.
Невеста напоминала трепещущую тюлевую занавеску.
Макияж в манере Климта.
У российского флага и у товарного знака «Пепси» одинаковые цвета: синий, красный, белый.
У неё была странная, гигиеническая улыбка.
Живот у неё был огромный, и она особенным выражением подурневшего лица утверждала свою полную отчуждённость от этой превратности женской судьбы.
Старушка с грацией агонизирующей газели.
Женское лицо, искажённое мукой быта.
Обещающая походка женщины.
Он поцеловал её усмешку.
Продавщица с предоргазменным взглядом.
Покойник с куриным выражением лица.
Душа, как замусоренный подмосковный лес.
По утрам радостные собаки вытаскивали на прогулку своих хмурых, не проснувшихся хозяев.
Бодрая извилистая такса.