Май: в редкой траве виднеются молодые одуванчики, похожие на крошечные подсолнушки.
Весенний лес весь уставлен ультрамариновыми столбиками живучки.
Жёлтый лист в зелёной кроне похож на блик солнца.
Вдоль дороги тянулись высокие заросли лиловых губастых недотрог.
Бар «Атлантис» в Кимрах.
Ульяновск: памятник Марксу. Карл похож на Берендея.
Самара. Магазин расходных материалов под названием «В расход!».
В солнечный февральский день на улице остро пахло ультрафиолетом, как в кабинете физиотерапии.
Девушка с неподвижно-балетной улыбкой.
1 января: усталая пустота улиц.
Алмазная паутина осени.
Листья падали за спиной с шорохом крадущегося злоумышленника.
Массажист месил, как тесто, чьё-то тело.
Молодая девушка-инвалид ехала в коляске, кокетливо повиливая колесами, словно бедрами.
Во время авиаперелёта людей роднит невнятность пассажирской судьбы.
Весенний лес без листвы похож на квартиру без ремонта.
Одежда – вечная молодость тела.
Он шёл так устало, что казалось, волочил тень за собой.
Борьба за соответствие глянцевым образцам окончилась катастрофой: ее лицо застыло в несменяемой паралитической гримасе, а губы раздулись, как от орального трудолюбия.
Он выбивал счастье из жизни, как деньги из неотдачливого должника.
Она хвалилась своей глупостью, как упругой грудью.
В метро напротив меня сидела негритянка с губами, похожими на задницу павиана.
Форма и размеры её ягодиц незабываемо противоречили всем законам живой природы.
Мужчина и женщина выглядели не просто невыспавшимися, а не выспавшимися вместе.
Хожу по Переделкинскому лесу, хмурому и безлиственному, но чувствую: наступила весна. В чем дело? Запели птицы.
Утренний выгул четвероногого друга – это подвиг собаколюбия.
Красные листья на земле похожи на яблоки-падалицы в саду.
Сонно-неусыпный шум залива.
Куст бересклета, обвешанный ягодами, как бижутерией.
Зеленые шильца юной травы.
Огуречный запах оттепели.
Снег цвета довоенных фото.
Когда телефон звонит без умолку – это ужасно. Когда он молчит – это страшно!
Пыльная поверхность весеннего пруда.
Литературное сообщество напоминает огромную ассенизационную станцию, в одном из закоулков которой зачем-то разместили крошечную парфюмерную лабораторию.
У него было мужественное рубленое лицо, какие встречаются только в гранитных мемориалах «Последний рубеж» или «Ни шагу назад!».
Выпроваживающая улыбка.
Шевелюристый мужчинка.
Седой человек с движениями спортивного пенсионера.
Лицо женщины светилось магазинным счастьем.
Они переглянулись так, как переглядываются любовники, открывшие ночью еще одно, неведомое им прежде, страстное излишество.
Девочка-бройлер.
Своими манерами коренные питерцы чем-то напоминают музейных смотрителей.
Серебристый пудель с чёрными и грустными, как у правозащитника, глазами.
Изящный начальственный матерок.
Они плюхнулись на матрац, и пружины сыграли что-то из Губайдуллиной.
У фуршетных столов кормились упитанные тени забытых политиков.
Блудливые морщины.
Щёки мускулистые, как у саксофониста.
Её бёдра, истерзанные целлюлитом, напоминали мятые солдатские галифе.
Пианист, исполняя Бетховена, так страстно прыгал на стуле, что в консерватории дрожал пол.
Зимний лес: деревья похожи на огромные белоснежные кораллы.
Он был так скромен, что в гостях пил не закусывая.
Раздевающаяся женщина похожа на распускающийся цветок.
Май: под ногами цветёт белыми капельками кислица, а папоротник уже почти развернул свои зелёные кулачки.
В метро сидели два негра, похожие на пару дембельских сапог.
Прошла дама. Рука в гипсе, из которого торчат наманикюренные пальчики.
Он был заразительно глуп.
Сирень пахла дешёвыми духами.
Непереносимо, как вопли чужого младенца.
Если бы ты знал, что думают о тебе официанты, подавился бы…
Зимы ждала, ждала природа… И не дождалась.
Когда одеваешься, дама, оставшаяся в постели, кажется недоеденным деликатесом.
Словоблуждание
«Сто дней до приказа»
…где меня и настигла задумчивость
Дебил в четвёртом поколении, – как говорит старшина Высовень
«Работа над ошибками»
Лауреат квартальных премий
Переформированная семья
Что точно – то правильно!
Царственный милиционер
Будильник с апокалиптическим звоном
«Апофегей»
Скатерть-самопьянка
Ренессанс личной жизни, кватроченто
Севрюжно-икорный разврат
Воспитанный в гастрономическом аскетизме
Незатейливый пожилой сон
«Парижская любовь Кости Гуманкова»
Родниковая справедливость
Бескорыстная гормональная поддержка одиноких женщин
Человек с малоинформативным лицом
Изнывая от подобострастия
Женобес
Гигант гормональной индустрии
Хитроныра
Наевшись до ненависти к себе
Торгонавт
Поэт-метеорист
«Подземный художник»
Мужеловство