Бахтияра (СИ)

   Иван, который в первый раз принял ее слова слишком близко к сердцу, сейчас уже практически не реагировал на подобного рода упреки. Да, пару лет назад он и сам себя упрекал в том же, что и София. Он ненавидел себя за то, что так старательно лепил из Бахтияры бойца. Хотя, при этом, безумно любил ее и часто баловал приятными бонусами в виде новенького велосипеда или телефона последней модели. Он не заставлял ее от заката до рассвета таскать в спортзале железо, или же торчать сутками на стадионе. Он просто хотел, чтобы его дочь была дисциплинированной, сильной, стойкой, и всегда стремилась к победам. Он просто желал, чтобы его девочка могла постоять за себя. Но он никогда не забывал сказать ей, как сильно он ее любит, не боясь тем самым показать слабину. Он не считал, как многие из мужчин, что проявление чувств это слабость. В их с Бахтиярой взаимной любви было нечто волшебное и даже святое. Они упивались взаимными признаниями и одному Богу известно, как дороги для Ивана все ее поцелую и объятия.

- Сонь, тебе прекрасно известно, занимайся я с ней с утра до ночи спортом, охотой или рыбалкой, она бы здесь не оказалась, если бы не какой-то дефект в ее сердечных мышцах. Знаю, ты не со зла, но думаю не стоит больше к этому возвращаться. От того, что ты будешь искать виновных, лучше никому не станет. Тем более что обвинить меня больше чем я сам себя виню, ты все равно никогда не сможешь. А еще, по моему личному мнению, во всем что с нами случилось, виноват весь мир. Но сейчас не об этом. Нам нужно радоваться, что мы все же имеем возможность, все исправить. А вот у матери того мальчишки, сердце которого будет биться в груди нашей Бахтияры, такого шанса не было.

   Слова Ивана заставили Софию очнуться. Ее глаза широко распахнулись, а на лице читался весь ужас услышанного.

- Какого мальчика? Какой матери?

- София, не думала ли ты, что нашей дочке будут имплантировать искусственное сердце? Или бесхозное какое? – Иван не подбирал слова, он просто желал донести до жены, что кому-то гораздо хуже, чем им, и не стоит тратить собственную энергию на взаимные упреки и оскорбления, она им еще пригодится.

   Всего несколько часов назад, он сам радостно вскидывал руки к небесам и благодарил всевышнего за ТАКОЙ подарок. Ему было все равно «чье» сердце достанется Бахтияре, лишь бы та жила. А вот сейчас, ему по-настоящему больно, что ради спасения одного ребенка, Господь отнял жизнь у другого. Только взглянув в глаза матери, не имеющей никакой надежды, он по-настоящему оценил свою, и собирался научить это делать Софию.

- Нашей Бахтияре пересаживают сердце мальчишки, ее ровесника. Оно полностью здорово, а он мертв. У нашей дочки есть все шансы на счастливое будущее, и оно у нее обязательно будет. А вот у того мальчишки и у его матери, больше нет надежд ни на что. Так что мы просто обязаны верить в лучшее, а не оскорблять друг друга. Наша дочь будет жить и мы за это должны благодарить не только Бога и врачей, а и, как бы это жестоко не звучало, случай забравший жизнь мальчишки.

   На глазах сильного мужчины заблестели слезы, а София не стала сдерживать свои.

- Ваня…

   София уткнулась носом в родную грудь мужа. Она так давно этого не делала, что уже начала сомневаться в способности плакать. Ей казалось, что все свои слезы, она уже давно истратила. Но, получается, она истратила только те, которые предназначались для Бахтияры. А оплакать чужое горе, у нее откуда-то взялись два мощных ручья.

- Вань, я, наверное, ужасный человек, но… Я рада, что этот мальчик умер.

   София произнесла то, в чем даже себе самому боялся признаться Иван. Она искренне радовалась чужому горю, и это действительно было страшно, так как тем самым занимался и Иван, только очень глубоко в душе. Даже когда ему на грудь падали слезы незнакомой женщины, и он искренне ей сочувствовал, все равно был рад. Рад тому, что врачам не удалось спасти ее сына, чтобы чуть позже спасти его дочь.

   Иван крепко прижимал к себе Софию, но сил произнести те же слова, что и она, у него не нашлось. «Правду говорят, женщины все же сильнее нас, мужчин» - проскользнуло в его голове, ведь только сильный человек может открыто демонстрировать свою человеческую слабость.

- Операция закончена.

   Вот он, момент истины. Спустя четыре с половиной безжалостно долгих часа, раздался долгожданный голос Ивана Варфоломеевича. Доктор предстал перед семейством Багдасаровых совершенно неожиданно и выглядел крайне уставшим и измученным.

 – В груди вашей дочери бьется новое сердце. Но никаких гарантий я вам дать не могу. Она все еще под наркозом и будет спать несколько часов, что я и вам рекомендую сделать. Послеоперационный период иногда, а если быть до конца откровенным, во многих случаях бывает намного тяжелее дооперационного. Вам потребуется много сил. Так что пока можете прилечь, часов на четыре-пять. Вы ничем не сможете помочь Бахтияре. В последующие часы все будет зависеть лишь от нее самой и от ее организма.