Баланс

Май начался с открытия мотосезона. Он снова чувствовал себя «креветкой», а «консервы» стояли в гараже. Шумные и быстрые ночные заезды будоражили не только кровь, но и знакомых девушек. Замена на место Карины нашлась быстро. Миниатюрная блондинка, была почти невесомой. Вадим даже боялся её катать, всё время казалось, что девушку сдует ветром. Случившаяся авария прошлого лета не оставила страха перед дорогой, а скорее наоборот – раскрепостила. Он гонял на Лео до туннеля дороги и остановки дыхания на поворотах. Дело заключалось вовсе не в обретении свободы – он был свободен. Вадик чувствовал, понимал, но остановить в себе показуху не мог. Семья занималась малышом. Карина была права: на него перестали обращать внимание, интересоваться его личной жизнью и пытаться сделать, как ему лучше. Мама с Женей, погрязнув в детских поликлиниках и врачах-специалистах, даже забыли про плановую операцию после аварии. Профессор позвонил сам, высказал удивление, почему Вадим до сих пор не явился к нему на приём.

Вадик толкнул перед собой стеклянные двери клиники и зашёл внутрь помещения. От вида кожаной экипировки женский персонал клиники не мог оторвать взгляда. Девушка за стойкой регистратуры, как только он к ней обратился, покрылась румянцем. Белый халат, явно одетый только на нижнее бельё, аппетитно подчёркивал все прелести медицинского сотрудника. Вадим излагал суть своего прихода, скользя взглядом по её фигуре. Медсестра больше и больше смущалась. Ему приятно было будоражить, таким образом, прелестную девушку, пока профессор не загубил всё на корню. За спиной Вадим неожиданно услышал мужской голос.

– А вот и наш байкер.

Вадику пришлось отпустить горячую руку медсестры и обернуться на него. В дверях стоял его врач. Его руки покоились в карманах медицинского халата, а взгляд поверх оправы очков был направлен на увлечённого флиртом Вадима.

– Вадим проходите, я вас приму, – профессор повернулся лицом в удаляющийся коридор и зашагал. Вадим метнул взгляд на разрумянившуюся девушку за стойкой, пожал плечами и последовал за своим доктором.

Профессор не скрывал своего отношения к увиденному. Двери кабинета открыл ключом, прошёл и запустил за собой пациента. Вадик, не ожидая приглашения сел на стул около стола доктора, тому тоже ничего не оставалось, как присесть за стол.

– Я смотрю, молодой человек, вы выполняете не все мои рекомендации, – свои очки он положил перед собой на разбросанные по столу бумаги.

– Что Вы – почти все, – Вадик нахально улыбался.

– А самочувствие как? – профессора внешний вид Вадима раздражал, но ему, никак не приходило в голову, как это высказать платному пациенту.

– Отлично себя чувствую, – рапортовал Вадим. – Вы мне звонили, сказали в ближайшее время заехать по дороге– вот я и заехал.

– Молодец, – профессора отпустило, – снимай свою сбрую, посмотрю.

Осмотр длился недолго и не доставил дискомфорта. Ручка профессора, с золотым пером, царапая маленькие бумажные листики, выписала направления на анализы. Вадим смотрел на стопку листочков.

– А где всё это можно сделать?

– Да, где хотите, – задумчиво проговорил профессор. Протянул руку к календарю на столе и ткнул пальцем в число календаря. – Предварительная дата операции.

Вадик упёрся взглядом в указанное число, и его стало слегка мутить. Прогоняя неприятное ощущение, он мотнул головой.

– А у вас можно сделать? – он приподнял руку с листочками вверх, внимательно, не отрывая глаз, смотрел на них. – Так скоро всё получается…. не планировал.

– Вадим, не нервничайте. Операция несложная, управимся быстро, – доктор наклонился чуточку ему на встречу, вкрадчиво заглядывал в глаза. – Анализы у нас можно сделать. В регистратуре спросите у той самой прелестной девушки.

– У девушки – я понял, – Вадику стало не до девушек, он всеми силами старался подавить слабость в груди, чтоб снова принять беззаботный вид.

– Хорошо, – протянул он слово и улыбнулся, – доктор, Вы меня возвращаете к жизни.

Вадима разговор с доктором словно опустошил. Он толкал стеклянные двери и переходил из коридора в коридор, вокруг всё замедлилось, а при повороте головы картинка перед глазами размывалась, как мокрая акварель. Теперь он точно знал дату операции. Чувство беспокойства зарождалось лёгкой слабостью чуть ниже груди, подсасывало. Он хотел быть сейчас не один, хотелось, чтоб с ним кто-нибудь поговорил. Странная, давно забытая жалость самого к себе, больно дергала за душу. Он оседлал Лео и застыл, прислушиваясь к себе. Взгляд остановился на созерцании улицы перед ним.

Широкий проспект с плотным движением в центре города. Его жизнь не прекращается ни днём, ни ночью. Высокие добротные здания, построенные для людей и во имя. На Вадика они давят, усиливают чувство одиночества. Машинально достаёт телефон и отбивает сообщение: «Карин, привет! Как ты? У меня скоро операция….», – но, не закончив сообщения, удаляет его. Вадику хочется быть сильным «Ван Даммом» – внутри, он запомнил.