Баланс

Вообще он был какой-то странный. Хлебнул несколько раз горячего кофе, немного помялся и собрался уходить. Вадик задерживать его не стал. Проводил до дверей и протянул кардиган.

– Спасибо, Сергей Михайлович, что документы завезли.

– Не стоит, посмотри до завтра. Там всё просто, но будут вопросы – звони.

Они пожали руки и Вадим закрыл за ним дверь. Странный визит получился со стороны начальства.

Вадик непроизвольно ногой задвинул тапки в угол коридора, прошёл в комнату. Будильник на телефоне поставил на время, чтоб завтра без проблем и беготни оказаться на работе к десяти утра. Бухнулся на диван и закрыл глаза, прислушиваясь, что говорят по телевизору. Активно проведённый день проносился в мыслях: профессор, очаровательная медсестра, потом поездка и под конец Михалыч с документами. Да, кстати, документы –надо посмотреть!

Вадим нашёл глазами стопку бумаг на полке под телевизором. Полка была проблемная, на ней всегда скапливалось куча всякого хлама, который жалко выбросить, а по факту он был никому не нужен. Поверх нужного и ненужного лежали документы, привезённые Михалычем. Резким движением он поднялся, сделал несколько шагов, протянул руку и попробовал на вес стопку документов. Заниматься рабочими моментами на ночь глядя, не хотелось. Он пробежал глазами по полке: наушники, пластиковая дисконтная карта, металлические десятки из юбилейной серии, аудиоплеер, дальше зарядки, флешки и неказисто вырванный откуда-то листок. Вадим бросил документы на диван и взял в руки листок.

Откуда он здесь снова взялся? Записка из прошлого лета, где ему незнакомка с фестиваля назначила свидание. Он пристально рассматривает неаккуратную бумажку со всех сторон, всматривается, хочет найти подвох, но не находит. Вадиму отчётливо помнится, что он его выбрасывал за ненадобностью времени. Чётко вспомнить всё-таки не может – вероятно, он просто хотел его выбросить. Снова смотрит на полку, пытаясь восстановить в памяти ближайшие дни. Был ли листик здесь всё это время или нет? Впрочем, какая разница – был он или не был.

С такими мыслями устраивается обратно на мягкий диван, держит перед собой документы, а поверх лежит загадочно записка. Может её Михалыч подбросил? О таком бреде даже думать стыдно. С какой целью и зачем солидному дядьке заниматься ерундой? И где он её смог взять, если предположить, что Вадим выбросил листок в мусорное ведро и вынес на помойку. Тогда Сергей Михалыч выследил его около помойки, дождался, когда он уйдёт и, предварительно покопавшись в мусоре, нашёл записку, а уж потом принёс её вместе с документами обратно к Вадику. Ужасный бред! От которого Вадик откидывается на подушку дивана головой и начинает сам над собой смеяться. Отбросив листик в сторону, приступает к изучению документов. За этим нудным занятием медленно погружается в дремоту и засыпает.

Следующий раз записка попала в поле его зрения, когда Вадим собирал вещи в больницу. Никто из его домочадцев так и не соизволил поинтересоваться его здоровьем. Неожиданно для себя, Вадим чувствовал сильное волнение и чтоб не травмировать себя лишним со стороны, не стал сообщать, что ложится на операцию. Он боялся операции. В голову лезли неприятные мысли. Вадим мысленно искал вокруг себя что-то, что могло бы указывать на удачный исход. Походило всё это на детскую игру.

Он поставил не до конца собранную сумку на диван. Стал закидывать в неё необходимую мелочь: наушники, плеер, зарядки, планшет и ещё, и ещё и наконец, наткнулся на листик той самой записки. Взял его в руки, внимательно вчитался в содержимое и для себя решил, если с операцией всё будет хорошо – пойдёт на это свидание, пусть даже спустя год. Аккуратно пристроил листочек на видное место, затем бросил в сумку личные необходимые документы и закрыл молнию. Завтра он отправлялся в больницу – и сейчас пытался радоваться только мыслями о встрече с симпатичными медсёстрами потому, что остальное пугало и напрягало.

Белые стены, голубоватые жалюзи скрывали огромные белоснежные стеклопакеты. Отдельная палата Вадима из угла поблёскивала глянцевым кафелем и хромом смесителя. Он опустил сумку на аккуратненький кожаный диванчик, а сам сел на высокую больничную кровать. В этой палате он был единственный пациент, он тяжело вздохнул. В одиночестве болеть было ужасно.

К нему приставили отличную медсестру с опытом работы, возраста его мамы. Первый день прошёл более, чем ничего особого. На второй день от больничной тоски Вадик стал изнывать. В поисках приятных моментов, он слонялся по отделению, потом спустился на первый этаж, где сновало много посетителей, располагалось кафе, пара магазинчиков и можно было купить, что почитать.