Балаустион

— Но за нас народ! — не отступался Коршун.

— Это сегодня народ за нас. Люди пьяны речью молодого Эврипонтида и бунтом. Толпа орет одной большой глоткой, но ест тысячей маленьких ртов. Сегодня, вернувшись к своим очагам, люди одумаются, а завтра они вспомнят, к какому отряду приписаны, испугаются наказания, и не посмеют ослушаться своих командиров, когда те велят взять нас в мечи. Для свержения власти, даже дурной, нужно нечто большее, нежели одна удачно произнесенная речь.

— Видят боги, это именно так! — вклинился Эпименид. — Заклинаю тебя, юноша, останови, останови все!

Молчание. На лице царевича читалась титаническая борьба, происходившая в данный момент в его душе. На щеках плясали желваки, веки трепетали, глаза словно остекленели. Тяжелое дыхание распирало грудь, словно кузнечный мех.

— Решайся, — стратег Никомах положил ладонь на застывшее в напряжении плечо Пирра. — Когда наступит момент подняться, я первый встану рядом с тобой, молодой вождь, и сделаю все, чтобы мы победили. Но не сегодня, не сейчас. Выступи мы сегодня, поражение и гибель неизбежны. И неудача, пойми это, похоронит надежду на все грядущие времена.

Именно этот аргумент убедил царевича окончательно.

— Проклятье, — вскричал он. — Где я слышал, что надежда — это чаще всего отсроченное разочарование?

— Полно, наследник! — обрадовано вскричал Эпименид. — Уметь остановиться для государственного мужа не менее полезно, чем уметь что-то начать.

— Быстрее, юноша, ради богов! — вскричал геронт Полибот, увидев, что роскошный султан шлема Леотихида исчез в людском водовороте. В тот же миг раздался яростный, срывающийся на визг, крик Арсионы, блеснул обнаженный меч.

Нужно было спешить.

— За мной, Лих, Леонтиск, скорее! — вскричал Пирр, бросаясь к краю трибуны и спрыгивая вниз, в бурлящую толпу. «Какой благоприятный момент для убийцы, — подумалось Леонтиску. — Стоит кому-то в давке пырнуть царевича ножом, и никто никогда не подумает, что это было политическое убийство. Случайность, трагическая случайность, печальное последствие разбушевавшихся страстей». Похолодев от этой мысли, молодой воин стремглав бросился вслед за командиром, решив не отходить от него ни на локоть.

— Лих! — крикнул он.

— Я понял, — крикнул тот на бегу. — Я слева, ты справа. И следи за тылом.

Через мгновенье они вслед за сыном Павсания спрыгнули в людской водоворот. Леонтиск неудачно ударился больным коленом о чье-то плечо, зашипел от боли, вмазал кому-то по уху. И тут же бросился вперед, занял место справа от першего напролом царевича.

— А ну, успокоиться, разойтись! Во имя богов! Успокоиться! Разойтись! — выкрикивал Пирр, мощными гребками отшвыривая людей со своего пути. Леонтиск и Коршун орали и делали то же самое. Их узнавали, расступались. Через какое-то время им удалось приблизиться к эпицентру толчеи, где толпа тесным кольцом охватывала группку «белых плащей». Одного из стражников, повалив на землю, пинали трое или четверо. Он, рыча и ругаясь, пытался подняться на ноги, но ему это не удавалось. Мостовая была забрызгана мокрыми пятнами крови.

— Эй, прочь! Вы что, озверели! Прекратить! — налетел на них Леонтиск. Одного повалил на спину, дернув за шиворот, другого толкнул в лицо раскрытой пятерней. В этот момент с другой стороны из толпы вырвался плотный ком дерущихся, подмял не успевшего отскочить Лиха… Не раздумывая ни мгновенья, Леонтиск обрушил сцепленные в замок руки на шею человека, оказавшегося ближайшим к Пирру. От удара тот повалился на мостовую, но тут же быстро перевернулся, тряся головой поднялся на четвереньки…

— Боги! Эвполид, ты? Прости, я по горячке… — по-детски вырвалось у Леонтиска, когда он увидел лицо сбитого им с ног человека.

Морщась от боли, сын Терамена поднял глаза.

— Это ты, что ль, меня так, друг Львенок? Ну, спаси-ибо, приласкал! Ха-ха-ха! — закатился он вдруг хриплым смехом, но закашлялся, сплюнул кровью, попав себе на одежду.

Леонтиск против воли тоже истерично хохотнул.

— Давай, поднимайся, — сквозь смех выдавил он, помогая другу встать. — Вот тебе и большая драчка.

— Да уж, с тобой повеселишься, — Эвполид закряхтел, потирая шею. — У-у, как больно. А ведь только потеха пошла…

— Проклятье, — Леонтиск завертел головой, только сейчас поняв, что потерял из виду Пирра. «Спутник», называется!

— Да вон они, вперед ушли, — успокоил его Эвполид. — В чем дело-то?

— Потехи не будет, — бросил Леонтиск, хватая товарища под руку. — Пошли за ними. Нужно остановить побоище. Царевич приказал…

— Понял! — воскликнул Эвполид, оживая на глазах. — С дороги, люди добрые, разойдись. Команда — всем по домам. Ну!!!